Дом мечты из бутылок построил Рим Гареев в Стерлитамаке

 «Из кирпича и дерева!» – скажет любой. А более продвинутые добавят: «Из шлакоблоков, пеноблоков, ракушечника, арболита, керамзитобетона». Можно вспомнить трёх поросят: двое из них не волновались по этому поводу. Один построил дом из прутьев, другой − из соломы.

Кстати, дома действительно можно из неё строить. Вернее, из глины, с добавлением соломы. И не только для поросят. В подшивках городской газеты за 1937 год мне попалась заметка, в которой говорилось о том, как в городе пытались строить многоквартирные дома и общежития из самана (это кирпич, изготовленный из смеси глины и соломы).

Но для нашего климата это далеко не лучший вариант. Как итог, «саманные дома и общежития, возводимые стройконторой «Башнефть», оказались в стадии разрушения».

О том, что дома можно строить из бутылок, приходилось слышать и ранее. Более того, в интернете много сайтов на эту тему. Но побывать в таком доме довелось впервые. С Римом Мияссаровичем Гареевым мы познакомились случайно. История не знает, кто был «крёстным отцом» бутылочного домостроения.

По утверждению Рима Мияссаровича, такие дома в Европе строили ещё в 16 веке. А для него всё началось в детстве, когда он в каком-то журнале вычитал про умельца, построившего такой дом. Повзрослев, взялся за осуществление детской мечты. Конечно, преобладали соображения практицизма. Перечислим плюсы такой технологии. Во-первых, дом будет тёплым. Во всяком случае, не холоднее, чем из кирпича.

Хорошо закрытая крышкой бутылка отлично сохраняет тепло за счёт большой воздушной прослойки внутри. Обратил внимание на толщину стен: без малого метр. Наружные несущие стены выложены в две с половиной бутылки. Два «пузыря» горлышком друг к другу, а между ними вдоль стены третий. Такому дому никакие морозы не страшны. А в летнюю жару в них – освежающая прохлада.

Во-вторых, дом будет экологичным, так как построен из вторсырья. К тому же стекло инертно и не выделяет никаких паров опасных для здоровья. В третьих – дешевизна. Это в советские времена домохозяйки дрожали над стек­лянной тарой. Пустая поллитровка стоила 20 копеек – как и буханка белого хлеба. Как говорил Аркадий Райкин: «Бутылки сдали – телевизор купили». Нынче этот «стройматериал» в прямом смысле бросовый. Вот уже 15 лет Рим Мияссарович каждое утро отправляется «на охоту».

В-четвёртых, такие дома не гниют. Стекло –материал очень устойчивый. И владельцы «бутылочных» домов уверяют, что эти строе­ния могут простоять века.
Теперь о главном минусе. Строить такой дом долго. Эпопея Рима Мияссаровича длится уже пятнадцать лет. Он бы дальше возводил свой «замок», да только после операции пришлось остановиться. И всё это сделано его руками. Как он сам шутит: «Если где какой «косяк» увидите – это мой «косяк». Родной! К строительству меня стимулировала… лень». Так появился запасной выход. В спальне – чёрный натяжной потолок и ставни изнутри. «Лень было выходить на улицу, – разъясняет он. – А так закрыл – и в спальне абсолютная темнота. Даже днём… Хоть глаз выколи!».

Надо сказать, дом получился довольно вместительным. Неудивительно: Рим Мияс­сарович по специальности строитель (окончил строительный техникум). Работал на стройках. Зато внутри – целые катакомбы. За пятнадцать лет дом оброс комнатами, коридорами и этажами.

На вопрос «Сколько бутылок ушло на строительство?», наш герой лишь развёл руками: «А кто их считал! Помню только, что начинал с того, что завёз шесть «КамАЗов»
бутылок. Где взял? Ездил по деревням и скупал по дешёвке. Открыл у себя точку по приёмке бутылок».
– А в пунктах приёмки стеклотары не пробовали покупать?
– Там очень дорого. Я скупал их по 30 копеек. Две бутылки заменяют один кирпич. Это шестьдесят копеек. А один кирпич стоит примерно десять рублей. Вот и считайте, насколько выгодно. Правда, кроме бутылок нужен ещё и бетон (раствор не годится: бутылка в растворе скользит, катается). А для бетона нужны галька и цемент. И всё равно получается дешевле. В Стерлитамаке другого такого дома нет! Есть в нём и бассейн.

Чего тут только нет! Ощущение, что попал в дом антиквара. Впрочем, на антиквариат всё это, пожалуй, не тянет. В смысле материальной ценности. Больше подходит термин «винтаж». Проходим мимо нагромождений коробок с видеокассетами. Хозяин говорит, что их у него более пятисот. Скупал старые будничные записи: свадьбы, торжества, школьные выпускные. Зачем? А чтобы вычленить фрагменты, на фоне которых велась съёмка. Это тоже история. С девяностых, нулевых многое в облике города поменялось. Зато сохранилось на этих кассетах. А через десяток-другой лет эти записи и вовсе станут раритетом.

Перед глазами мелькают взводы самоваров и фильмоскопов, роты плёночных фотоаппаратов и видеомагнитофонов, батальоны каких-то детских игрушек, потрёпанные дивизии виниловых пластинок (их у него было около 10 тысяч – большую часть распродал –
надо же на что-то жить), чучела птиц, настольные игры в хоккей и футбол, пианино, бетономешалка, мотоцикл «Восход» (не на ходу), гипсовые маски, панно из чеканки…
И много книг. Их тут тысячи. Ими заставлены практически все комнаты.

− Всё это вы перечитали?! – невольно вырвалось у меня.
− Смеётесь?! – парирует Рим Мияссарович. –
Жизни не хватит всё это перечитать. Вот, к примеру, «Большая медицинская энциклопедия» 1940-50-х годов. Прежде чем выкупить, посоветовался с одним врачом. Он сказал: «Покупай. Только не читай. Иначе, на себе испытаешь симптомы всех болезней. Все недуги будут твои».
А вот самодельные стенды, в которых история страны в нумизматике. Паспорт гражданина СССР, обязательная трудовая книжка… Есть и редкие видеомагнитофоны. Например, «Юганск – Нефтегаз» – слыхали про такой? Это вам не какая-нибудь «Айва», «Сони» или «Шарп». Оказывается, в нашей стране тоже делали аппаратуру не хуже японской.

− Здесь у меня был кинозал. – Рим Мияссарович предлагает пройти в другую комнату. Теперь это просто комната с экраном и разукрашенными в абстракционистском стиле стенами. – Аппаратуру распродал. Хотел и дом продать вместе со всем содержимым. Мама у меня в Уфе, старенькая. К себе зовёт. Да только никто настоящую цену за дом не даёт.

Полюбоваться на его творение приезжал телевизионщик из Челябинска. Бывали здесь гости из Петербурга. Покачали головами: «Ну, и зачем ты его здесь построил? Вот в Питере ему бы самое место. Там бы тусовалась вся богема!». Богема, не богема, а в доме Римыча, как называют его друзья, бывали завсегдатаи рок-клуба, музыканты, журналисты. Увы, «иных уж нет, а те далече». Дружил с Александром Марухиным, общался с ребятами из ВИА «Радуга», музыкантом Славой Вегелем, оператором Радиком Саттаровым…

И где он только не жил! В Риге, Таллине, Минске, Самаре… У него двое детей, трое внуков, две внучки. Хобби тоже хватает. Одно время держал в аквариуме лягушек. Потом запустил туда пираний. Пираньи съели лягушек. Запустил черепах, черепахи съели пираний. Кому в этой пищевой цепочке достались черепахи, не стал уточнять.

− Здесь была студия, – заводит нас в одну из комнат, заставленную устаревшей плёночной аудио- и видеоаппаратурой и заваленную старыми пластинками, книгами, гитарами... – Друзья тут записывали песни, клипы. Сейчас иногда заглядывают поиграть, потусоваться. Это мой стиль жизни…

Говорят, мир был бы скучен без чудаков. Наш герой – из их числа. Они не боятся быть собой и не дают скучать другим. Несовершенные, нерациональные, но при этом гениальные люди часто бывают чудаками. Великий полководец Александр Суворов, например, ложился спать в шесть вечера, просыпался в два часа ночи и, обливаясь холодной водой, кричал «кукареку!». Римский император Нерон принимал ванну с электрическими угрями. Эйнштейн ходил без носков. Лорд Байрон очень раздражался при виде солонки. Бетховен постоянно ходил небритым, поскольку считал, что это мешает творить. А перед тем, как писать музыку, выливал себе на голову ведро холодной воды.

Именно те, кто не боится быть смешным, могут ступить за грань обыденности, сделать нечто такое, чего другие боятся или стесняются. «Например, построить дом из бутылок», – усмехнётся скептически читатель. А хотя бы. Ведь для этого тоже нужен неординарный подход.

Фото Сергея Крамскова.