Главный промысел города

Это странное здание – гибрид старины и современной архитектуры по ул.К.Маркса, 151 – один из бывших кожзаводов города (Фото 1). На рубеже 20-го века оно могло разделить участь многих собратьев из купеческого наследия. Но благодаря предпринимателю А.В.Наумову, который выкупил его и провёл там ремонтно-реставрационные работы, оно обрело новую жизнь. Сегодня его арендуют различные коммерческие организации.

ГРАДООБРАЗУЮЩЕЕ ДЕЛО

А построили его братья Аверьян и Кирилл Щуровы в начале 20-го века. После революции в Стерлитамаке на купцов и предпринимателей города были наложены контрибуции. Судя по тому, что выкуп одного из Щуровых составил сто тысяч рублей, можно полагать, что его доходы были сопоставимы с доходами таких известных купцов города, как Дьяконов, Кузнецов и другие.
Кожевенное дело в начале 20-го века было градообразующим, наравне с купечеством. Кожевенными заводами, по сути, были кустарные мастерские по выделке кожи. Достаточно сказать, что во второй половине 19-го века на трёх десятках таких заводов работали полторы сотни рабочих. В среднем по три человека.

Производство в городе было основано ещё в конце 18-го века староверами из числа московских старообрядцев. Почти сразу после получения Стерлитамаком статуса уездного города. На рубеже 19-го века Стерлитамак оставил позади Нижегородку и Уфу, став кожевенной столицей губернии. Стерлитамакская кожа пользовалась спросом в Средней Азии. В ичигах, пошитых из стерлитамакской кожи, щеголяли бухарские толстосумы.
Производственный процесс потреблял много воды. Поэтому сами заводы тянулись вдоль Ашкадара. Здесь же в реке мыли и отчищали от загнившего мяса кожу. Все берега реки в черте города были заставлены шерстомойнями, где её промывали от химикатов после дубления. Отмачивали прямо в реке. Неудивительно, что в летние дни над Ашкадаром стояло зловоние.

Из книги С.Р.Минцлова, петербургского чиновника, который со 2 апреля 1910 года по 30 апреля 1911 года жил и работал в Стерлитамаке: «Берег Стерлитамака таков, что ехать мимо него надо крепко зажавши нос… Если прибавить к этому, что кожи зачастую снимаются с палых животных, то настойка из всего этого добра, посылаемая Стерлитамаком вниз по течению, вне конкурса».
Никому не пришло бы в голову купаться в Ашкадаре ниже этих «заводов», в этом потоке смрадной мутной жидкости. Тем не менее именно они и дали название двум улицам города: Большой Заводской и Малой Заводской (ныне, соответственно, – Карла Маркса и Степана Халтурина).

Большая Заводская к началу 20-го века стала главной улицей города, оставив позади своих «старших братьев» – улицы Базарную (ныне Комсомольскую) и Дворянскую (Мира). Благодаря кожевенникам, Большая Заводская − единственная в городе улица, имевшая ночное (керосиновое) освещение. А один из мостов города был построен на щуровские деньги. Рабочие Щуровых получали весьма приличную по тем временам зарплату – пятнадцать рублей в месяц. Те же, кто находился на полном обеспечении хозяев (или, как тогда говорили, «на хлебах»), довольствовались десятью-одиннадцатью рублями. Подельники зарабатывали по 30 копеек в день. Для сравнения: фунт (400 г) хлеба тогда стоил от полутора до пяти копеек, в зависимости от урожайности года. Свинина – на копейку дороже. Как видим, пятнадцати рублей вполне хватало и на тарелку щей с мясом, и на «коммунальные услуги» − воз рубленных дров стоил 40 копеек.
В советской исторической литературе было принято делить людей на «хороших» и «плохих» по классовому принципу. Купцы, предприниматели, фабриканты, кулаки и прочие «эксплуататоры» априо­ри получали, мягко говоря, негативные ярлыки. Меж тем, о личностных качествах А.Щурова можно судить хотя бы по одному эпизоду. По рассказам старожилов города, летом 1918 года накануне прихода белых, он собрал своих рабочих и предупредил, что назавтра власть в городе может смениться. И всем, у кого могли возникнуть проблемы, порекомендовал ночью покинуть город.

ОН БУРЖУЕМ НЕ БЫЛ

Из других известных кожевенников города можно назвать А.М.Меркулова, М.И.Кириллова, братьев Лаврентия и Илью Крыгиных. Первое упоминание о Крыгиных относится к середине 19-го века. В книге уфимских краеведов Гудковых приводится распоряжение совладельца Воскресенского медеплавительного завода генерал-лейтенанта М.И.Пашкова своему служителю Матвею Ивановичу Крыгину, датированное концом 1858 года. Судя по документу, М.И.Крыгин был приказчиком у Пашкова. Сыновья приказчика Лаврентий и Илья к 80-м годам уже проживали в Стерлитамаке в сословии мещан. Здесь они основали два кожевенных завода. По документам 1888-89 годов, располагались они в городском квартале № 14, на дворовом месте № 3 и занимали площадь в 900 квадратных саженей. Южная сторона квартала № 14 граничила с улицей Выездной (ныне Нагуманова).

Кожевенный завод Ильи Матвеевича располагался по ул. Выездной, 10. Сейчас на этом месте по ул.Нагуманова – пятиэтажка. К 1910 году кожзаводом владела его вдова Татьяна Николаевна. На соседнем участке (Нагуманова, 12) стоял кожзавод Лаврентия Матвеевича Крыгина (Фото 2), который также принадлежал его вдове Евдокии Степановне. После её конины остался восемнадцатилетний сын Иван Лаврентьевич. Его приняли в дом известные кожевенники Кирьян и Игнатий Садовские. Они же стали и эксплуатировать завод Крыгина. Иван Лаврентьевич был там вроде
маклера: ездил в Оренбург с поручения­ми, сортировал сырьё, тюковал кожи, отправлял товар… Вскоре он ушёл на вольные хлеба. На средства кредиторов основал свой заводик.

Революция поставила крест на его бизнесе. Он лишился всего. Новая власть предложила ему стать заведующим собственного производства. Но летом 1918-го в город вошли белочехи и арестовали Крыгина. Они требовали от него выдачи активистов из числа рабочих. Но он никого не выдал. Потом снова пришли красные. Затем – снова белые. Затем – снова красные. Трудно сказать, обида ли на красных, или просто под нажимом колчаковцев, но в этот раз он ушёл вместе с ними из города.

В начале декабря 1920 года вернулся в Стерлитамак. От голода спасал огородик. В годы НЭПа пытался возродить свой бизнес. Весь 1925 год занимался торговлей выделанными кожами, а в 1926 году, по приглашению давнего знакомого Михаила Николаевича Ряхина – специа­листа по кожам и мехам, поступил на кожевенный завод Канаевых. В 1928 году Канаевы закрыли свой бизнес. Крыгин попытался кустарно выделывать кожи, но через год был репрессирован.

В документах, обнаруженных историком И.В.Денисовым, сохранилось его письмо, в котором он жаловался: «За все двенадцать лет существования советской власти я не был нигде не замечен в чём-либо, не был преступником против существующего советского строя и впредь не думаю быть преступником, буду покорным советской власти во всём. Я буржуем не был, не являюсь им и сейчас, а был трудовиком… Могу быть полезным Советской России в своей службе или в чём-либо другом, добровольно выполняя всё!»

САМОВАР В ЛОМБАРД

В годы НЭПа, безработные специалисты кожевенного производства − мастеровые, кожевники, посадчики, шорники, сапожники − объединились под вывеской: «Коллектив безработных кожевников». Основали артель «Трудовик». Им понадобился паевой взнос. И на собрании решили скинуться по 25 рублей. Восемь кустарей наскребли требуемую сумму, а у девятого – Петра Иванова – таких деньжищ не оказалось. И тогда, под причитания жены, он отнёс на базар главное богатство дома – самовар. На фото 3 – рабочие одной из артелей кожевенников.

В 1929 году с НЭПом было покончено. И более трёхсот кустарей-кожевников объединились в артель «Кожевник». Первым её председателем был избран Т.П.Осипов, заместителем – М.Т.Сафронов. Власти города выделили артели площади бывшего кожзавода предпринимателя Сергея Викторовича Садовского. А его дом пошёл под мастерские. Под сапожную мастерскую пустили и бывшую староверческую молельню.
В тридцатые годы кожевенное производство в Стерлитамаке начало вставать на ноги. Этому способствовал экономический бум, связанный с началом неф­теразработок. В 1932 году проводится реконструкция кожевенного завода. В 1937-м построена обувная фабрика. Но проблемы не убавились. Только за 1933 год сменилось два директора и почти все руководители цехов. Процветало хищение. В цехах зимой царил холод, летом – жара. Весь год – зловоние из чанов с мокнущими кожами. Даже со спецодеждой были проблемы: она передавалась сменщикам мокрой и грязной. Виновным во всём назначили директора завода Яндашевского. «Вредителя» спасло чудо: невероятными усилиями удалось нагнать план. И даже были взяты повышенные обязательства выполнить план 1937 года к годовщине Октября.

С началом войны в Стерлитамак вместе с эвакуированными предприятиями прибыли обувная фабрика и учебная часть (техникум) Московского кожевенно-обувного комбината. После войны кожевенное производство в Стерлитамаке работало достаточно стабильно.
Любопытно, что ещё в начале 1960-х годов, гудок кожзавода будил народ на работу. Это было нормально в дореволюционной России, когда даже будильники были недосягаемой роскошью для многих. Но к шестидесятым годам гудок стал анахронизмом, создающим проблемы жителям чуть ли не всего города. В одном из майских номеров «Стерлитамакского рабочего» за 1962 год, работник завода «СК» Н.Каторгин сетовал: «Неужели нельзя отменить подачу этого сигнала? Ведь обходятся же без гудков многие предприятия».

На фото 4 – работники кожзавода перед демонстрацией. Третий слева (в шляпе) – директор завода З.И.Беркович.
В январе 1981 года был построен и запущен в эксплуатацию новый Стерлитамакский кожевенно-обувной комбинат. Увы, в постсоветский период местная продукция не смогла составить достойную конкуренцию на рынке. Долгое время здание бывшего СКОК по ул.Бабушкина пустовало, пока его не выкупил А.В.Наумов.

После ремонта здесь работают несколько различных производств.