Олег Машковский: «Фотография – это образ жизни»

Олег Александрович Машковский – фигура для нашего города уникальная. Талантливый профессиональный фотограф, непревзойдённый мастер пейзажа, большой любитель и знаток родной природы, он является авторитетом для всех, кто всерьёз занимается фотосъёмкой. Мы встретились с ним в канун Дня фотографа –праздника, который отмечают и те, кто выбрал фотографию как профессию, и те, кто просто увлечён этим делом. Дата выбрана неслучайно:12 июля – День святой Вероники, покровительницы фотографии.

СОРЕВНОВАНИЕ – ЭТО НЕИНТЕРЕСНО

Две стены, между которыми стоит компьютерный стол Машковского – его рабочее место –
сплошь увешаны дипломами Ассоциации фотографов Москвы за победы и призовые места в самого разного рода фотоконкурсах. Но сам фотомастер к ним давно равнодушен.
– Работать должно быть интересно, – считает Олег Александрович. – По-моему, конкурсы – это какая-то неприличная вещь. Они предполагают соперничество. Чем выше уровень фотографа, тем менее он контактен в плане соперничества. В молодости и в зрелые годы был азарт, желание кому-то что-то даже не доказать, а показать – то, что и как я вижу, чувствую, понимаю.

Но несколько лет назад мне это надоело. Стало скучно сверять своё восприятие мира с чужими образами и мыслями. Начал больше прислушиваться к себе. И тогда мне открылись смыслы, о которых раньше только догадывался.

– Вас часто называют мастером фотографии. А что такое мастерство?
– Умение увидеть. Иногда предчувствовать что-то. Интуитивный метод и настойчивость – вот мои помощники. Есть неподалёку место на Белой, на перекате, я ездил туда раз десять. И всё время было что-то не то: приезжаешь за полчаса до восхода солнца, а там – то света не хватает, то он не такой, какой нужно. И вот 29 января, в свой день рождения, как всегда засветло, еду туда. И вдруг – гостинец на всю жизнь! Я трепетал внутренне – увидел, почувствовал и снял. Снял то, что хотел и как хотел.
Друзья удивляются, как мне терпения хватает. А мне это доставляет наслаждение. Я не могу работать быстро, если речь идёт о пейзажах. Иногда на одну работу уходит недели две, а то и месяц.
Фотографировать – это такая история, как бы состоящая из нескольких звеньев одной цепи. Первое звено: я смотрю – я вижу. Второе: вижу и чувствую. Дальше ещё один этап –с нять и поделиться с другими. Это совсем не то, что снимать с одной точки фламинго, бултыхающегося в воде. При всём моём уважении к любителям фототуров.

Ассоциация фотографов, в конкурсах которой я раньше участвовал, поощряет очень красивые, но неживые фотографии. Меня это больше не привлекает.
На днях ходил пешком на Тихий Ашкадар, а когда возвращался, наткнулся на цветущий кипрей, Иван-чай. Прилетели шмели. У меня выдержка одна двести пятидесятая секунды, а у шмеля скорость колебания крыльев в четыре раза выше. Так и не получилось снять так, как хотелось. Это специальная съёмка, к ней надо готовиться так же, как и к восходу на зимней реке.

ВСЕ ЖАНРЫ – ЛЮБИМЫЕ

– Фотопейзажи – ваш любимый жанр? А природа – ваш соавтор?
– Для меня все жанры любимые. Каждая моя фоторабота – в каком-то смысле автопортрет. Я ничего не придумываю. Просто стараюсь передать в кадре своё настроение, внутреннее состояние.
Конечно, у каждого жанра свои особенности. Главное в пейзаже – композиция. Стараюсь найти в каждом пейзаже цветовую, композиционную гармонию. Иногда, мне кажется, это удаётся.

Но и людей снимать я тоже люблю. Есть у меня серия снимков ветеранов Великой Отечественной – такие лица, глаза, столько в них силы, доброты и глубины! Чтобы высветить в человеке главное, нужны терпение, такт, наблюдательность, интерес к личности. И, разумеется, идея. Без идеи хорошего снимка не получится.
Наши шиханы – для меня отдельная тема. Я влюблён в эти горы. А сколько сюжетных поворотов подсказывает нам природа! Недавно на Ольховке прошёл было мимо упавшего дерева, но что-то меня заставило вернуться. Увидел в стволе то ли голову лошади, то ли двух старух… И только дома понял, что это две собаки, которые ищут в лесу грибы.

– Вы приверженец пешей ходьбы. Всегда берёте с собой фотоаппарат?
– Конечно, куда без него. Прогулки пешком для меня обязательны. В этом месяце я уже километров тридцать находил. Люблю ходить по улице Караная Муратова, там красиво. Много и на телефон снимаю.
В саду, которым летом занимаюсь регулярно, недавно снял цветущую картошку. Диво дивное, а не картошка – белые нежные цветы необыкновенной красоты.
– Я видела этот снимок в интернете, он и правда потрясает.
– Спасибо. Хотя отзывы о моих снимках бывают разные: от хвалебных до едва ли не издевательских. Поэтому на них я стараюсь не ориентироваться.

ОТ РИСОВАНИЯ – К СЪЁМКЕ

– Вы можете назвать своих учителей, если у вас таковые были?
– Начало 60-х, школа № 4, уроки рисования. Я совсем мальчик, который обожает рисовать. А Виктор Васильевич Кичигин, наш учитель рисования, человек удивительной судьбы, фронтовик, прекрасный педагог, поощряет мои художества. Да есть ещё соседский парнишка Лёнька, который прекрасно рисует красками, а я ему стараюсь подражать. В школе хвалили мои рисунки, это стало своеобразным толчком к тому, чтобы позже заняться фотографией. Постоянно делал стенгазеты, а в кабинете химии целую стену разрисовал под систему Менделеева.

У двух моих старших братьев были фотоаппараты «Смена» и «ФЭД», мне дозволялось на них снимать. Ходили с мальчишками в походы, я там фотографировал природу.
Михаил Кондратьевич Дегтярёв и Алексей Григорьевич Привалов, работавшие в ШМАСе,
а потом и в газете «Стерлитамакский рабочий», занимались фотографией серьёзно. Меня тянуло к этим людям. Привалов был знаком с моей мамой, ходил к ней на кожзавод за реактивами. Ко мне он отнёсся по-хорошему, посмотрел мои снимки, сделанные на Нугуше. А потом в драмтеатре была организована фотовыставка «Моя Башкирия», на которой я увидел свою фотографию – огромную, подписанную моей фамилией. Я был абсолютно счастлив: заметили, оценили!

Потом стал бывать в редакции газеты. Но тут пошёл в армию, в которой продолжил снимать. Был, можно сказать, фотокорреспондентом газеты Дальневосточного военного округа «Суворовский натиск».
Отслужил, вернулся в родной город. В Первомай стал пробираться к трибуне со своим фотоаппаратом, ко мне подходит парень:
– Ты Машковский? А я Трибунский, будем знакомы.
Мы с Сергеем подружились. Ездили на его мотороллере по окрестностям, бывали в Верхоторе – он, я, Миша Жмакин, Лёша Трубицын, Федя Сулоев, Александр Воронов. При редакции газеты в 80-е организовали фотоклуб «Контур». Занимались фотографией, встречались, обсуждали отснятое. Было интересно. Это сейчас у меня нет потребности обсуждать своё творчество с коллегами. Тогда была. Мы не учили друг друга фотографировать, этого не было. Просто заряжались друг от друга профессиональной агрессией, внутренней свободой. Я благодарен тому времени за это.

ЗАВОД

– Я устроился киповцем на завод СК, а по вечерам спешил во Дворец культуры СК, где нам, фотолюбителям из кинофотостудии «Горизонт», был выделен почти весь третий этаж. И оборудование нам завод профессиональное закупал. Наиль Арсланов там работал. А я руководил народной любительской киностудией, мы со своими фильмами объездили всю страну. А потом ушёл из киповцев в заводские фотографы. И проработал на родном заводе 43 года, до самой пенсии.
Снимал людей труда, передовиков, победителей соцсоревновний, производственные процессы, заводские мероприятия. Все цеха, установки были мои. Индустриальный пейзаж – это тоже особый жанр с особенными законами, которые приходилось осваивать.

– А трагедию с взрывом на заводе помните?
– Не просто помню, я снимал его последствия. 1982 год, 4 декабря. Это была суббота. В форточку, мы тогда жили на проспекте Ленина, услышал сильный хлопок. Вызвали меня на завод, какой-то высокий чин в генеральском звании распорядился, чтобы я снимал – завалы, покорёженные колонны, торчащую из огромных гор мусора арматуру. Я снимал, проявлял, печатал. Это есть в моём архиве, который оцифрован и хранится на жёстких дисках.
– Страшно было?
– Было. Погибли и пострадали люди. Взорвавшийся цех находился в двух шагах от того, в котором я прежде работал киповцем. Такие события на многое в жизни заставляют взглянуть под другим углом. Но это было, это наша история – моя, моего завода, нашего города.

ВОТ ТАКОЕ КИНО

В биографии Машковского, который долгое время увлекался видеосъёмками и любительским кино, было и участие в съёмках известных отечественных художественных фильмов «Вечный зов», «Пропавшая экспедиция» и «Золотая речка».
– Съёмки проходили под Белорецком. Места там просто потрясающие. Работали две киносъёмочные бригады. Мы помогали снимать некоторые сцены этих картин, а два наших уфимских товарища даже снялись в «Вечном зове» в эпизодических ролях инженеров, приехавших в Сибирь вместе с эвакуированным заводом.
Жили мы то на турбазе «Арский камень», то в интернате, который пустовал во время школьных каникул. Общались с Валерием Усковым, Владимиром Краснопольским, Владимиром Заманским, Петром Вельяминовым, другими актёрами – вместе обедали за одним столом. – Олег Александрович показывает мне автографы известных режиссёров и артистов.

– Они оказались очень простые в общении люди, с ними было здорово. Так что я был свидетелем того, как снимается большое кино. И даже немножко поучаствовал в этом процессе.
Был причастен Олег Машковский и к обнаружению фрагментов метеорита, упавшего в районе совхоза «Стерлитамакский» в двадцати километрах от нашего города 17 мая 1990 года. Он не только побывал на месте приземления метеорита почти сразу же после его падения, но и благодаря своим интуитивным способностям предположил, где могут находиться его осколки, а один из них даже обнаружил сам. Впрочем, это уже совсем другая история.

Мы же с моим собеседником возвращаемся к главной теме нашей встречи – фотографии.
– Что же такое фотография? – спрашиваю я Машковского напоследок.
– Фотография – это образ жизни, который позволяет получать от неё максимальное удовольствие. Я балдею, когда иду, уставший, промокший, весь искусанный комарами, домой, но с уловом – новыми удачными снимками. А потом просиживаю за компьютером по несколько часов, доводя их до кондиции. И не потому, что я герой труда, просто такова форма моего существования…

Фото из архива О. Машковского.