Житель Стерлитамака, которому любое дело по плечу

Дело было летом. Не клевало. Тщетно облазив берега Стерли от пешеходного моста до «Самовара», обуреваемый грустными мыслями, я смотал удочки. На мосту остановился, чтобы бросить прощальный взгляд на водную гладь. Внизу, будто в насмешку, приветственно виляли хвостами несколько голавчиков.
– Не клюёт? – услышал я вопрос.
Голос принадлежал мужчине лет семидесяти-восьмидесяти. Разговорились. Вспомнили, как клевало на Стерле в ветхозаветные времена. А какие тогда были паводки!
– Помните, как в восемьдесят пятом весь старый город от рынка до физкультурного техникума остался на островке, когда разлилась Стерля? – подначил я его.
Его ответ заставил меня прислушаться:
– Не помню. В восемьдесят пятом я был в Анголе. Или нет, весной восемьдесят пятого я ещё был в Краснодаре. Осенью − в Анголе.
Во мне тут же проснулся журналист. Увидев диктофон, Вячеслав Махмутович (так его зовут), стал было отнекиваться. Но для нас − это дело привычное, уговорить его на разговор не составило особого труда.
Он согласился с условием, что сначала поговорим о его отце, младшем лейтенанте штурмовой инженерно-сапёрной бригады Верховного Главнокомандования, заслуженном учителе РСФСР, персональном пенсионере РСФСР, инвалиде войны Махмуте Даяновиче Маннапове.

О ТЕХ, КТО В АТАКУ ПОДНИМАЛСЯ ПЕРВЫМ

Уроженец деревни Бегеняш Стерлитамакского района, оставшись круглым сиротой, воспитывался у родственников в Услах. Окончил школу уже в детдоме, затем − военное училище НКВД в Москве. О войне рассказывал неохотно. Это те, кто воевал в тыловых частях, падки на воспоминания о своих подвигах. А те, кто ходил в атаку на передовой, как правило, не любили вспоминать фронтовые будни. Из рассказов отца запомнилось, как он 7 ноября 1939 года участвовал в параде в колонне велосипедистов. Как говорится, не май, а они в шортах и майках с ветерком прокатились по Красной площади. Как такое забудешь!
Потом была война. Воевать довелось в Отдельном комсомольском батальоне 1-й штурмовой инженерно-сапёрной бригады резерва Верховного Главнокомандования (ШИСБр РВГК), которая предназначалась для прорыва мощных укреплённых вражеских оборонительных полос. Структурно такое соединение состояло из командования, штаба, рот инженерной разведки и управления, пяти штурмовых инженерно-сапёрных батальонов, роты собак-миноискателей и лёгкого переправочного парка. О бойцах этой бригады известно мало. Лишь в семидесятые годы писатель Константин Симонов станет единственным, кто уделит им внимание в цикле телепередач о войне.
Особенность этого подразделения была в том, что его бойцы снабжались стальными кирасами – прототипами нынешних бронежилетов. Их бросали на прорыв, туда, где от огня противника не поднять было головы. И уже после них в образовавшуюся в обороне брешь противника шла пехота, а «штурмовики» отходили в тыл. Ремонтировали мосты, дрессировали собак для подрыва танков, используя их как живые мины.

«В БЕЛОРУССИЮ ЗА НОГОЙ»

В сорок четвёртом война для Махмута Даяновича закончилась: он потерял ногу. Долго лечился в госпиталях. Лежал в Ташкенте. После реабилитации в г.Кимры Калининской области работал заместителем начальника госпиталя. Там и познакомился со своей будущей женой Валентиной Александровной и привёз её в Стерлитамак, где и родился их первенец Вячеслав. Затем − сын Виталий и дочь Инера.
Кстати, Виталий Махмутович станет ветераном профтехобразования, помощником депутата Госдумы, депутатом Гулькевичского райсовета Краснодарского края, соберёт воспоминания об отце, издаст книгу о ветеранах войны г.Гулькевичи. А Инера Махмутовна −
фельдшер по образованию – будет вести доврачебную хирургию в медучилище, пользоваться уважением коллег и студентов, удостоится всевозможных наград и званий.
В Стерлитамаке Махмут Даянович работал в училище при Ленинском заводе. Затем –
заместителем директора школы фабричного обучения (ФЗО № 3). После того как отучился на курсах директоров в Ленинграде, возглавил только что открытую школу ФЗО
№ 6. Словом, всю жизнь посвятил системе профтехобразования. Так без одной ноги и ходил на работу. Потом «разжился» велосипедом, мотоциклом. Государство выделило ему инвалидную коляску, которой он так ни разу и не воспользовался. Словом, поставил на ноги всё профтехобразование послевоенного Стерлитамака.
«На пенсии ни одного дня не буду работать!» – заявил он как-то. Но без дела не остался. Такими кадрами в то время не разбрасывались. Махмута Даяновича поставили куратором Южного куста республики по профтехобразованию. К тому времени он был владельцем «запорожца». А когда пришёл срок менять машину – отказали. Отец погоревал, но безропотно принял это решение. И тогда сын написал письмо Б.Ельцину. В дипломатических выражениях особо не упражнялся. Были в том письме такие строки: «Может, ему съездить в Белоруссию, поискать оставленную там ногу?».
Через неделю ветерану войны, который в мирное время свои боевые награды пополнил орденом «Знак почёта», пришёл ответ на получение в Уфе «Таврии». За полцены.

БЫЛ В ЧИСЛЕ ЛУЧШИХ

После школы Вячеслав Махмутович с отличием окончил ПТУ № 15, стал токарем 3-го разряда. Отец – директор ПТУ № 48 – принял сына к себе мастером, определив ему самую маленькую зарплату.
– Дали мне группу, – вспоминает Вячеслав Махмутович. – Ребята после десятого класса были на пару лет младше меня. Чувствую, не получается. К тому же женился, ребёнок родился. Словом, попросился я на завод. Попал в цех № 35 на «Каустик». Там ветераны, проработавшие по 10-20 лет, имели третий, от силы четвёртый разряды. А у меня пятый. Решили они испытать меня. Я с заданием справился, но результат их не обрадовал. Испытание закончилось тем, что я выдал за смену три нормы.
На следующий день его вызвал к себе начальник цеха: «Ты что делаешь?! Ты же все расценки нам порубишь. Выдали тебе наряд на рубль двадцать – на большее не рассчитывай».
Потом ещё и ветераны сделали ему внушение. В общем, всё это Вячеслав Махмутович учёл, а вскоре приятель, заместитель начальника цеха № 40, забрал его к себе диспетчером. Потом он стал начальником смены. Когда в системе ПТУ зарплаты повысили, снова вернулся в училище.
– Был в числе лучших мастеров производственного обучения в городе, – продолжает Вячеслав Махмутович. – Помнится, устроили в училище соревнования профессионального мастерства по токарному делу. Моя группа первокурсников обошла группу третьекурсников, которую вела тоже опытный мастер. Обидевшись, она уволилась, ушла на Ленинский завод.

ОБ АНГОЛЬСКОЙ «ЭКЗОТИКЕ»

– А как вы попали в Анголу?
– К тому времени я по семейным обстоятельствам перебрался в Краснодар. Работал в филиале нашего училища мастером производственного обучения. Восемь лет моей биографии связаны с этим городом. Как и в Стерлитамаке, был в числе лучших мастеров края. К тому времени пообвыкся. Что меня удивило: кого не спрошу – все побывали в загранкомандировке. Загорелся и я, подошёл к директору филиала. Так, мол, и так: хочу в загранкомандировку. Он подумал и говорит: «Поработай, посмотрим».
Через полгода (дело было осенью) вызывают к директору. «Поедешь в Ливию». Кратко проинструктировал и заключил: «Чтобы через два дня был в Москве». Но в Ливию я не попал. В Москве меня распределили в группу по изучению португальского языка. Это государственный язык в Анголе и Мозамбике.
– Вы по-португальски умеете говорить?
– Уже не умею. Почти всё позабыл уже.
– Работали в Луанде?
– Нет. Нас распределили в город Сумбе. Город – громко сказано. Большая деревня. Страна напичкана природными ископаемыми, а нищета − страшная. Ангольцы едят всё, что бегает, прыгает, квакает, стрекочет… Ангола стоит на алмазной кимберлитовой трубке. Нефть – почти чистый бензин. У них вообще не было никакой классификации топлива. Один сорт – самый высокий. У наших «газиков», рассчитанных на 76-й бензин, через 20 тысяч километров прогорали двигатели.
А тут ещё и гражданская война. С одной стороны, законное правительство Анголы во главе с президентом Жозе Эдуарду душ Сантушем, лидером партии «Народное движение за освобождение Анголы», с другой – лидер оппозиции Жонас Савимби, лидер Национального союза за полную независимость Анголы (УНИТА), прозванный «чёрным петухом Анголы». К счастью, на долю специалистов из партии, в которой был Маннапов, боевых действий не выпало. Но рассказывали, что за год до этого было нападение на город. Кубинцы вместе с нашими мужиками отбили нападение. А жёны с детьми стояли по колено в море, сжимая в руках вещи, детей. Магнитофоны и прочую дорогую аппаратуру – на голове. Больше прятаться было негде. С тех пор у наших специалистов отобрали всё оружие (поначалу им выдали автоматы) и запретили участвовать в каких-либо военных действиях.
– Там был какой-то завод? Вообще, в чём была специфика вашей работы?
– Какой там завод! Был детский интернат, при интернате – производственные мастерские. Станки-то были, но ни спецодежды, ни инструментов не хватало. Учеников не мы отбирали. Каких дали – тех и учили. Скажу откровенно, трудно было – не то слово. Образование – четыре класса. Его не то что обучить работе со станком, одну десятую ему не объяснить.

ЛЮБОЕ ДЕЛО ПО ПЛЕЧУ

К тому времени, когда Вячеслав Махмутович с тремя тысячами инвалютных рублей, возвратился на Родину, страна полной ложкой расхлёбывала «итоги» горбачёвской перестройки. Магазины «Берёзка» к тому времени позакрывались. Хотел снять доллары, но «Внешторгбанк» к тому времени обанкротился. Люди месяцами ждали возможности обналичить инвалюту в доллары или рубли по курсу. Из газет нашёл хороший курс и взял зарплату рублями. Так закончилась для Вячеслава Махмутовича его ангольская эпопея.
В договоре о командировке за рубеж было оговорено, что рабочее место на прежней должности не сохраняется. Но в Стерлитамаке без работы не остался. Его с радостью приняли в училище. Снова учил профессиональному мастерству будущих рабочих. Только своих, а не африканских. В постсоветское время Вячеслав Махмутович до самой пенсии проработал менеджером в магазине «Техно». Вот уж действительно, настоящему работяге любое дело по плечу.

Фото автора.