В повседневной жизни врачей-отоларингологов чаще всего называют лор-врачами.
Мы встретились с заведующим лор-отделением ГКБ № 1 Стерлитамака Аскаром Ильшатовичем Алеворяном, чтобы поговорить о тонкостях профессии врача-оториноларинголога, о важности оториноларингологии в жизни каждого человека, и, конечно, о медицинском призвании.
Учиться для врача – дело естественное
– Аскар Ильшатович, в 27 лет вы уже заведуете отделением. А как складывался ваш путь в профессиональную медицину?
– С девятого класса я хотел стать врачом. Учился в уфимской школе № 35 с медицинским уклоном. И это было не просто углублённое изучение химии, биологии, других естественных наук – мы ходили в БГМУ на пары, изучали анатомию, биологию, клинические дисциплины.
Кроме того, моя мама – медик по профессии, долгое время была старшей медицинской сестрой в противотуберкулёзном диспансере Уфы, сейчас работает медсестрой в Москве.
Ещё будучи студентом Башкирского медуниверситета, я начал трудиться в медицине: с четвёртого курса работал медбратом в противотуберкулёзном диспансере, позже, во время пандемии, участвовал в борьбе с коронавирусной инфекцией – был врачом приёмного покоя в 10-й больнице Уфы.
– Ковидом не болели?
– Нет. Во-первых, прививался. Во-вторых, не пренебрегал профилактикой: старался побольше и поплотнее есть (этот фактор напрямую влияет на гибель вируса в организме), вовремя менял СИЗы – индивидуальные средства защиты (маски, костюмы и так далее). Первое время было, признаюсь, страшновато – инфекция неизвестная, как её лечить, никто толком не знал. Это уже потом появились протоколы лечения, да и те постоянно менялись.
– Вы не считаете, что, работая в «красной зоне», вы и ваши коллеги совершали подвиг?
– Нет, мы просто выполняли свой врачебный долг.
– В 2023 году вы окончили Башкирскую академию государственной службы. Зачем вам второе высшее образование?
– Во время пандемии я вдруг понял, что мне не хватает коммуникационных навыков. Поступил, хорошо сдал сначала одну сессию, потом вторую. Два с половиной года магистратуры дали мне больше понимания в управлении, в том числе и в медицине, научили тому, как лучше и эффективнее выстраивать отношения с коллегами и пациентами. Психология в управлении вообще интересная вещь, которая увлекала меня по-настоящему. К тому же диплом управленца даёт и определённые перспективы карьерного роста.
Я убеждён, что в наше динамичное время надо постоянно учиться, совершенствовать свои профессиональные навыки, не стоять на месте.
– Как долго вы работаете в клинической больнице Стерлитамака?
– Тружусь здесь третий год. Начинал под руководством Анатолия Васильевича Шипкова, у которого очень многому научился как лор-врач. Он мне подсказывал какие-то вещи в ходе операций, делился своим богатейшим опытом, иногда мы даже спорили, но именно в спорах, как известно, рождается истина. Сложные клинические случаи мы нередко разбирали вместе и приходили к оптимальному решению – недаром говорят, что один в поле – не воин.
Сейчас я возглавляю отделение, у меня в подчинении семь человек среднего персонала и два врача-ординатора.
Про ухо, горло, нос
– Почему вы выбрали оториноларингологию?
– Переоценить значимость работы лор-врачей сложно. Ведь после зрения, слух является вторым по значимости чувством, а вместе с речью он делает человека способным к сложной интеллектуальной деятельности, восприятию и трансляции информации. Обоняние и вкусовые ощущения тоже важнейшие из чувств, они делают нашу жизнь ярче и насыщенней. В целом ухо, горло, нос – это та самая цепочка, от слаженной работы звеньев которой в большой степени зависит здоровье и качество жизни человека. Профессия оториноларинголога очень интересная и ответственная. Увы, люди часто пренебрегают своевременным обращением к лор-врачу, поэтому нам нередко приходится сталкиваться с запущенными стадиями заболевания лор-органов, а иногда мы вынуждены не только лечить пациента, но и спасать его жизнь.
Оториноларингология – та область медицины, где одинаково успешно применяются и терапевтическое, и хирургическое лечение. Болезни лор-органов сегодня являются одними из самых распространённых как среди детей, так и среди взрослых. Поэтому у нас в стационаре всегда много работы.
Конечно, в крупных специализированных клиниках есть узкие специализации: ринологи занимаются болезнями носа и носовых пазух, фониатры – гортанью, отиатры, отохирурги, сурдологи лечат патологии органов слуха, отоневрологи работают над проблемами вестибулярного аппарата.
Меня больше всего привлекает ринология. Она решает проблемы с пластикой носа (после травмы можно хирургическим путём восстановить носовую перегородку), с дыханием, с носовыми пазухами. Например, у человека исчезло обоняние. Это может быть связано со множеством факторов – с травмой, гипертрофией носовых раковин, с инфекционными заболеваниями. Почти все эти проблемы можно устранить хирургическим способом.
– Лечение ангин и удаление миндалин находятся тоже в компетенции оториноларинголога. В каких случаях гланды надо обязательно удалять?
– Показанием к удалению миндалин являются повторяющиеся больше двух раз подряд паратонзиллярные абсцессы, а также частые (более 4-5 раз в году) запротоколированные ангины. Ведь иногда за ангину люди принимают болезни горла, связанные с рефлюксной болезнью желудка, болезнями зубов, фарингитами и другими заболеваниями.
Нередко пациенты обращаются к оториноларингологу с жалобами на запах изо рта – халазион. Причинами могут стать заболевания зубов, ЖКТ, а могут быть и казеозные пробки в криптах миндалин. Остатки пищи кальцинируются в миндалинах и вызывают неприятный запах изо рта. Это не показание к операции. Халазион можно лечить консервативно –
промыванием миндалин, обработкой ротовой полости отваром календулы, ромашки, шалфея, полосканием простой водой. Помогают и физиотерапевтические процедуры – лазер, лечение на аппарате «Тонзилор».
– Ещё вопрос из практики. Чтобы уберечься от грибка уха, нужно ли при нырянии и подводном плавании в бассейне использовать беруши?
– Если у человека хронический отит, ослаблена иммунная система, если он не доверяет бассейну, который посещает, то лучше пользоваться берушами. В норме человеческий организм сам справляется с такими вещами, как ныряние, плавание в бассейне под водой.
– Нужно ли чистить уши?
– Нет. Дело в том, что они очищаются сами – этому способствуют движения нижней челюстью, когда нижняя стенка слухового прохода движется и тем самым выталкивает грязь из уха. В ухе рост новых клеток осуществляется изнутри наружу, поэтому серные массы выталкиваются из слухового прохода сами. Максимум, что можно сделать – это мизинцем промыть уши во время водных процедур в душе или ванной. И не более того.
Использование популярных в последние годы ватных палочек провоцирует серу и может нанести вред организму, ведь ими можно перфорировать перепонку. И тогда без операции не обойтись. Маленьким детям при необходимости чистить ушки можно ватными жгутиками.
– С возрастом люди начинают плохо слышать, но к врачу обращаться не спешат, считая этот процесс естественным.
– При снижении слуха в любом возрасте надо срочно обращаться к врачу, это может быть признаком нейросенсорной тугоухости. Если прийти к специалисту вовремя, есть шанс восстановить слух. Шум в ушах, головокружения – всё это тоже повод для обращения к врачу.
– И ещё. Почему врачи не рекомендуют выдавливать прыщи на лице?
– Это действительно важно – в зоне носогубного треугольника (его ещё называют «треугольником смерти») расположены сосуды, идущие прямо к головному мозгу. Если давить прыщи в области носогубного треугольника, это может вызвать инфекцию мозга и привести к гибели.
Про любовь – к делу, людям, жизни
– От чего вы как доктор испытываете удовлетворение?
– Радуюсь, когда операция заканчивается быстрее, чем предполагалось. Когда работа сделана лучше, чем думал до этого. Очень радуюсь, когда выздоравливают дети. У нас в отделении мы лечим и взрослых, и детей. Детишки часто поступают в тяжёлом состоянии – ослабевшими от боли, с температурой. Они даже не противятся манипуляциям врача, так им плохо. После проведённого лечения они начинают капризничать, сопротивляться, озоровать, играть – и тогда ты понимаешь, что дело идёт на поправку. Дети – очень благодарные пациенты, у меня над рабочим столом в кабинете висят их подарки – рисунки, аппликации из пластилина.
– Кто-то из детишек запомнился особо?
– Пожалуй, двухлетний мальчик из Дома ребёнка. Малыш поступил к нам в отделение с отитом. А поскольку родителей у него не было, я решил взять над мальчиком шефство. Рассказал о своём маленьком пациенте жене, мы вместе поехали по магазинам, накупили ему игрушек, вкусной еды. В итоге так закормили малыша сладостями, что у него диатез начался.
Потом ребёнок вылечился, выписался. Но я часто о нём вспоминаю.
– Ваша жена тоже медик?
– Моя супруга Алина – врач ультразвуковой диагностики. Мы познакомились во время учёбы в университете. Дружили, общались, помогали друг другу готовиться к экзаменам. Когда заболевали, лечили друг друга. Вместе прошли через многое, в том числе и в период пандемии. Поженились после окончания университета. Вместе приехали работать в Стерлитамак.
– Каково это, когда жена – твоя коллега?
– Мы понимаем специфику работы друг друга. Это важно. Я вот сегодня сутки дежурю. И знаю, что она не будет мне названивать, проверять, где я и чем занят. А завтра даст мне выспаться, отдохнуть, накормит вкусным обедом.
– А цинизм не является спутником вашей профессии?
– Цинизма нет, случается профессиональное выгорание, особенно если за одно дежурство приходится принимать до полусотни пациентов. Когда долго работаешь один на город и близлежащие районы, то, конечно, устаёшь. Кадры нашей медицине по-прежнему нужны.
– Конечно, об этом рано говорить, но кем бы вы мечтали видеть своих детей в будущем?
– У нас с женой детей пока нет. Но я бы хотел, чтобы мои будущие дети стали врачами. Я видел много медицинских династий, в том числе и оториноларинголов в третьем поколении. И это здорово, когда старшие могут помочь младшим, поддержать, направить их, а молодые знают, что им есть на кого опереться.
Фото Сергея Крамскова.