Там решается судьба России. Рассказывает офицер с позывным «Замбидис»

ПОВЕЗЛО

Один снаряд угодил в торец дома. Рассекая клубы пыли и гари, он бросился в подвал. Туда, где прятались наши бойцы. Навстречу ему попался оператор противотанковой установки. «Куда?!» – успел крикнуть ему вслед «Замбидис». «По нам танк бьёт. Я его сейчас добью!» – на бегу бросил тот.
«Замбидис» хотел было предупредить его, что это опасно, но тот уже скрылся в проё-
ме двери. А секунд через двадцать в эфире прозвучал его хриплый голос: «Я триста. Тяжёлый». Это означало, что он тяжело ранен. Взяв с собой одного бойца, капитан кинулся к нему на помощь. Пока танк перезаряжался, они успели забрать раненого и занести за дом. Какое-никакое укрытие. Меньше вероятности, что снаряд пробьёт через всё здание.
У бойца оказались перебиты обе ноги. Раны были серьёзными. По бёдрам кровь хлестала как из крана. Одну ногу они перетянули, но со второй пришлось изрядно повозиться. Кровь продолжала сочиться из перебитой артерии. Ни жгуты, ни бинты не помогали. В таких случаях всё решают секунды. Не успеешь перетянуть – человек умрёт от потери крови.
«До этого мы перетягивали жгутом одного парня, – рассказывает «Замбидис». – И медсестра подарила нам зажимы для пуповин новорождённых. Мы с товарищем принялись ловить эту артерию. Она извивается как змея. Кое-как поймали, зажали. На всякий случай ещё и перетянули жгутом».
Подъехала эвакомашина ГАЗ-24 «Волга» с верхним багажником. Бойца положили прямо на багажник. Машина тронулась, двое парней из эвакокоманды, высунувшись из окон с двух сторон, придерживали его руками. Только успели отъехать, как им вдогонку прилетел кассетный снаряд.
«Ну, – думаю, – всё, – продолжает мой собеседник. – Здесь не добили парня, по дороге добьют. Однако обошлось. Вывезли. Говорят, выжил. Повезло…».
Тем временем танк сделал семь выстрелов и сменил позицию. Ему на смену пришла артиллерия. Один снаряд угодил в угол дома. И весь блок, с первого по пятый этажи, сложился. К счастью, никого из наших не зацепило, однако дольше оставаться в этом доме было небезопасно. Бойцы спешно стали эвакуироваться из подвала, выжидая момент, когда наступит затишье.
На первом этаже работали несколько расчётов БПЛА. На случай прорыва противника у операторов были наготове боеприпасы. И вдруг через балкон к ним залетел вражеский дрон-камикадзе. К счастью, там находился только один боец. Увы, термобарический взрыв не оставил ему никаких шансов: сдетонировали шесть других зарядов для дронов. Пол первого этажа провалился в подвал, из которого за минуту до этого успели выбежать бойцы. На двух собаках и трёх кошках вспыхнула шерсть. Бойцы бросились тушить метавшихся живыми факелами животных. Кажется, спасли.
«Если бы мы в тот момент были в подвале, всех бы завалило, – подытожил «Замбидис». –
На войне как на войне… Повезло…».
Шёл к концу очередной день боёв за Бахмут.
А с танком наши парни чуть позже всё же рассчитались. Он бил с максимальной дистанции с двух закрытых позиций. Отрабатывал с одной позиции и уезжал вдоль лесополосы. Обнаружить его там было практически невозможно. И тогда операторы дронов заминировали дорогу, по которой он менял позиции. Первой миной у него сорвало гусеницы. Танк встал. Теперь он был мишенью. Двумя другими зарядами его добили с дронов.

ЕСТЬ ТАКАЯ ПРОФЕССИЯ

«Есть такая профессия – Родину защищать». Это о таких, как он.
– Почему «Замбидис»?
– В своём подразделении я выступал в соревнованиях по рукопашному бою. Моим кумиром был греческий боец Замбидис. Я с детства занимался кикбоксингом и понемногу осваивал его стиль. Отсюда и позывной.
«Замбидис» с детства мечтал о профессии военного. Уроженец села Табынского Гафурийского района, в седьмом классе он поступил в кадетский корпус Приволжского федерального округа имени Героя России Александра Доставалова в г.Ишимбае.
После школы подал документы в Рязанское гвардейское высшее воздушно-десантное командное училище имени генерала армии В.Ф.Маргелова, однако с первого раза поступить не удалось. Отчаиваться было не в его правилах. Отслужил срочную и поступил.
Воюет с первых дней специальной военной операции. Поначалу были проблемы. Пережили неизбежную в таких случаях суету и неразбериху первых дней. Преимущественно занимались эвакуацией местного населения. И тут их ожидал самый настоящий шок. В Бахмуте 12-14-летние девочки, у которых нацисты поубивали родителей, при виде наших бойцов забивались в угол и испуганно дёргались от каждого их жеста. Оказалось, что до нашего прихода бандеровцы издевались над ними неделями.
О тактике врага уже сказано много. Самая распространённая – прикрываться местными жителями. Обычное дело, когда враг сгоняет гражданских на свои блокпосты. Потому что знают, что наши по мирному населению не бьют. Артиллерию, зенитно-ракетные комплексы располагают во дворах садиков, школ, больниц и бьют оттуда.
«Большинство населения, конечно, рады нашему приходу, – делится мой собеседник. –
За восемь лет бандеровской оккупации они такого натерпелись – врагу не пожелаешь. Но среди тех, кто не был в оккупации, есть и враждебно настроенные.
Однажды по нашему бронетранспортёру ударили из гранатомёта. Наши ответили. Когда гранатомётчик был уничтожен, то увидели, что это была 16-летняя девушка.
Другой случай. Супружеская пара ехала на «Ниве». Мужчина сидел за рулём, а женщина из окна палила по нашим из автомата. Сумели улизнуть, но наши передали информацию на блокпост. Там-то их и накрыли.
Парни обнаружили миномётный расчёт, который бил по нашим позициям. Оказалось, что он состоял из пожилого мужчины и 14–15-летних подростков. Юных любителей поиграть в войну и их старшего «наставника» отправили в тыл к военнопленным. Вот я и думаю, отправить бы их не в тыл, как военнопленных, а в Донецк или Луганск. Чтобы они своими глазами увидели, что там творили бандеровцы.
Стоит ли удивляться тому, что наши бойцы, увидев всё это, сами рвутся в бой. Однажды смотрю, шестидесятидвухлетний мужчина из числа добровольцев идёт по лесополосе на костылях. Что ни говори, возраст даёт о себе знать: ноги болят. А он завтра хочет на штурм идти, но я ему говорю: «Отец, ты куда собрался с такими ногами? Ты же еле ходишь!». А он мне: «Я завтра обезболивающими закидаюсь и пойду в бой. Хоть какая-то польза будет от меня».
Так и пошёл на штурм. И такой там он не один».

НИЧЕГО У НИХ НЕ ВЫШЛО…

Операторы отработали с восьми утра до часу дня, когда батарейки прибора наблюдения начали садиться. Напарник понёс какие-то сладости к соседям, которые уже больше месяца работали без смены, а «Замбидис» остался, чтобы заменить батарейки. В лесопосадке всё развезло от дождей и слякоти. Поёживаясь от ноябрьских ветров, он приступил было к замене, как вдруг раздался шелест. Успел только упасть на землю в позе эмбриона, как по крыше блиндажа, в котором они с напарником сидели до этого, ударила мина 120-миллиметрового миномёта.
«Ощущение было такое, будто я подлетел и не приземлился, – вспоминает он. – Лечу себе и лечу… Открыл глаза, лежу на земле. Вроде всё в порядке. Сел, осмотрелся, ощупал себя. Крови нет, но всего трясёт. Смотрю, в пяти метрах начинает полыхать блиндаж. А там наши вещи, приборы. Попытался встать, упал. Снова попытался, снова упал. Пополз к блиндажу, начал вытаскивать вещи. Тут подбежал напарник. Вижу, что он что-то кричит, а я ничего не слышу. Только шум в ушах стоит. Я ему кричу: «Давай вытаскивать вещи, надо уходить отсюда!».
Всё вытащили, отнесли в соседний блиндаж. Каким-то чудом меня тогда не зацепило осколками. Отделался сильной контузией. Месяц мучили сильные головные боли. Бывало, упадёшь, схватившись за голову, отлежишься и воюешь дальше. Эвакуироваться не стал. Правым ухом недели две не слышал. Доработал до конца командировки на обез-
боливающих и только потом выехал в тыл. Месяц провалялся в госпитале…».
Это было его первое ранение. Во второй раз контузией не отделался. Выносил «птицу». Чтобы её запустить, надо сначала установить на ровное место. Осмотрелся: вроде небо чистое. Только наклонился, как услышал знакомый шелест. Успел поднять голову, увидел, как в метрах в пяти летит снаряд с литровую бутылку, сделал полшага назад и закрыл глаза.
Взрыв. Когда открыл глаза, понял, что горит. Горело всё: одежда, рука, спина, лицо… В первую очередь потушил лицо. Забежал в лесополосу, лёг на спину и потушил спину. Руку вязким киселём облило горючей смесью. Водой эту смесь не потушишь. Единственное средство – перекрыть кислород. К счастью, рядом была ямка для мусора. Сунул туда горящую руку, здоровой рукой начал её закапывать. Затушил… Добежал до блиндажа, что метрах в семидесяти. Там парни сорвали с него одежду. Оказалось, что и брюки тоже горят.
И снова месяц госпиталей.
А за те раны он рассчитался с врагом. В Бахмуте операторы поддерживали пехоту на штурме. Один расчёт координировал работу миномёта, второй – FPV-дрона. Бойцы зашли на первую улицу. На случай подхода подкрепления к врагу наши парни из миномёта отрезали путь противнику. Вот уже взяты три улицы, завязались бои за садоводческие массивы. И тут к противнику подошёл батальон спецназа. Опытные, из тех, что не сдаются, бьются до последнего. Но ничего у них не вышло. Операторы точно наводили на цель миномётчиков. Только эти два расчёта уничтожили взвод спецбатальона
(30 человек) и две роты.

НАМ НЕ ОСТАВИЛИ ВЫБОРА

«Из бесед с обывателями у меня создалось такое впечатление, что немало тех, кто, мягко говоря, не понимает целей и задач специальной военной операции, – грустно подытожил капитан свой рассказ. – Многие не знают, что творили бандеровцы в Луганской и Донецкой народных республиках все эти восемь лет. Против нас ополчились и Соединённые Штаты Америки, и практически вся Европа. Уверен: если их не остановить, они бы не остановились на Луганске и Донецке. Тому свидетельство – атаки на приграничные и внутренние области России, вторжение в Курскую область. Там решается не только судьба спецоперации. Там решается судьба России».
«Вы видите, как мир стремительно и кардинально меняется. Обострились противоречия, имеющие глубокие исторические корни. Нашей стране не оставили другого выбора. Вновь российские воины, мобилизованные, добровольцы вынуждены были взять в руки оружие и встать на защиту Родины. Самые главные герои нашего времени сегодня – на передовой. Именно они сейчас решают судьбу России, её будущее», − говорит Глава Башкортостана Радий Хабиров.
«Сегодня четырнадцать ветеранов нашего УВД воюют на фронтах специальной военной операции. К сожалению, с двумя героями мы уже простились навсегда.
Ветераны, которые не могут принять участие в спецоперации, чем могут, помогают нашим бойцам. Антонина Ивановна Гречко только за последний год связала носков на целую роту. Причём шерсть для вязки она покупает на свою пенсию. В каждую пару носков вкладывает душевные письма для поддержки бойцов. Сейчас такое время, когда мы всем миром должны сделать всё для решения задач специальной военной операции», − это мнение председателя Совета ветеранов УМВД по г.Стерлитамаку Наиля Шакбасарова.
«Мы всегда будем помнить тех, кто погиб, расчищая землю от неонацистов. Ребята! Как бы трудно не приходилось вам там на передовой, помните, что вы не одиноки. Мы всегда с вами. Всегда готовы помочь, чем только возможно, несмотря на то, что нас разделяют сотни километров», − говорит пенсионерка З.М.Садыкова.

Напомним, что помощь для передовой и госпиталей принимается по адресу:
ул. Шаймуратова, 4 (ВПО «Отечество»)
с понедельника по пятницу с 9 до 18 часов, перерыв с 13 до 14 часов; ул. Комсомольская, 5 (остановка транспорта «Колхозный рынок», третий этаж ТЦ «Аструм») – ежедневно с 10 до 21 часа. Уточнить детали можно по номеру телефона +7 (917) 360-32-45.
Также можно позвонить координатору Данису Гатаулину (+7 (917) 456-15-30).
Получить подробную информацию о наборе на военную службу по контракту можно по телефонам:
8 (917) 462-89-17;
8 (3473) 20-61-51 – военный комиссариат г.Стерлитамака и Стерлитамакского района
(ул.Худайбердина, 118, каб. № 19).

Фото из архива бойца.