Картины в память о сыне

Хамит Сабитович Риянов потянулся к кисти и краскам уже в зрелом возрасте, перешагнув шестидесятилетний рубеж. А подтолкнул его к изобразительному творчеству любимый сын Мисгат. Увидев, что энергичный отец, выйдя на пенсию, заскучал и захандрил, он решил занять его неожиданным делом. Купил краски, бумагу и вывез за город - сам любил рыбачить. Пока сын напряжённо следил за удочкой, отец любовался башкирской природой и, очарованный её красотой, невольно стал делать первые наброски.

- А почему Мисгат решил, что вы должны именно рисовать, а, скажем, не играть в шахматы? – интересуюсь у Хамита Сабитовича.

- Сын с малолетства увлекался фотографией. С годами это увлечение переросло в потребность. Он любил путешествовать и после каждой поездки привозил целую кипу фотографий, которые обязательно нам с женой показывал. А я по-отцовски давал ему советы: «Вот тут надо было по-другому снять, здесь нужно побольше цвета». Когда ребятишки в школе учились, я помогал им с домашними заданиями по рисованию, черчению. Хотя нигде специально не учился. Видимо, Аллах от рождения наградил меня этими способностями. Поэтому Мисгат так убеждённо и сказал, что у меня всё получится.

Хотя сам Хамит Сабитович поначалу так не думал. И даже стеснялся показывать кому-то, кроме домашних, конечно, свои работы. На выручку вновь пришёл Мисгат. Он познакомил отца со своим давним другом, известным художником из Санкт-Петербурга. Тот посмотрел на лиричные пейзажи Риянова-старшего, дал ему несколько профессиональных советов, подбодрил ветерана, и процесс, что называется, пошёл.

Постепенно Хамит Сабитович с гуаши перешёл на масло (материалом отца по-прежнему обеспечивал сын). Он же выбирал и места для этюдов. Получалось, что они как бы работали с сыном параллельно: Мисгат запечатлевал красоты природы фотоаппаратом, Хамит Сабитович же старался передать настроение на холсте. А ещё сын придумал такую «фишку»: они выезжали на одно и то же место в разное время года и наслаждались естественными изменениями – буйным цветением черёмухи по весне; красной земляникой на пригорке; дождём осенних листьев, осыпавшихся на подмерзающую землю; первой тонкой коркой льда на реке… Эти картины потом появлялись на различных конкурсах и выставках самодеятельного творчества, где Хамит Сабитович неоднократно становился призёром и дипломантом.

С годами Риянова-старшего всё больше стало подводить здоровье. Сказались военное детство, жизнь впроголодь, работа в колхозе от зари до зари. Потом были годы, проведённые на шахте под Владивостоком, куда его направили работать семнадцатилетним юнцом. А условия в забое, как известно, далеки от курортных. Возможно, Риянов-старший так бы и осел навсегда на Дальнем Востоке, если б в его жизнь стремительно не ворвалась любовь.

В 1958 году он приехал в родную Башкирию в отпуск, повидать родных. По дороге в Бакалинский район, где жили родители и семеро братьев и сестёр, решил завернуть в Туймазы к дяде. Почему вдруг решил сделать такой крюк, он и сам толком объяснить не может.

- Видимо, Аллах очень хотел, чтобы мы встретились с моей Гульзаухар, - говорит Хамит Сабитович.

Он увидел её в общежитии, куда забрёл совершенно случайно. Засмотрелся в коридоре на милую улыбчивую девушку и, что называется, пропал… В родной дом он приехал уже не один, а с невестой. Возвращаться на Дальний Восток теперь не было смысла. Спустя три недели после знакомства влюблённые расписались.

- А чего тянуть, если понял, что встретил свою судьбу, свою половинку, - уверенно говорит Хамит Сабитович.

Гульзаухар Исламовна улыбается и кивает головой. Она женщина немногословная, уступчивая, работящая - классическая мусульманская жена. С мужем старалась в споры не вступать и всегда подчёркивала его главенствующее начало в семье. Муж – хозяин, добытчик, главный воспитатель. Этого правила Рияновы придерживались неукоснительно.

В 1963 году семья перебралась в Стерлитамак. К тому времени их было уже четверо: один за другим на свет появились два сына.

- С мальчиками нам повезло, - рассказывает Гульзаухар Исламовна. – Оба старательные, послушные, дисциплинированные. Мы за них никогда не краснели. Помню, Мисгат после армии решил поехать за другом Лёшкой в Ленинград. Отец его остановил словами: «Если мы тебе в тягость, езжай». А я добавила: «Улым, у нас, у татар, говорят – где родился, там и сгодился. Подумай, прежде чем так кардинально менять свою жизнь». Сын всё взвесил и остался. В итоге не прогадал. А у Лёшки ни семейная жизнь не сложилась, ни карьера.

- Вы считаете, во всём надо слушаться родителей?

- Они плохого не посоветуют. А материнское сердце особенно чуткое, его не проведёшь…

- Невест своим сыновьям не присматривали?

- Нет, ни в выбор профессии, ни в выбор жён мы не вмешивались. У нас только два пожелания для будущих невесток имелись: чтоб работящие были и нашей национальности. Только не подумайте чего плохого. Мы всех людей уважаем. Просто по-русски разговариваем плохо. А хотелось бы общаться с близкими людьми без переводчиков, - поясняет Хамит Сабитович.

- У нас ни к снохам, ни к сыну Асхату, ни к внукам претензий нет. Во всём помогают, поддерживают. Стараются хоть как-то подбодрить после смерти Мисгата…

Голос Гульзаухар-апы предательски дрожит, и она подносит к глазам скомканный платочек. Не скрывает слёз и Хамит-абый…

Два года назад заслуженный юрист Республики Башкортостан, кандидат юридических наук Мисгат Хамитович Риянов, около десяти лет возглавлявший Стерлитамакский городской суд, скоропостижно ушёл из жизни.

Смерть старшего сына заметно подкосила стариков. У Гульзаухар Исламовны серьёзные проблемы с сердцем (она - инвалид второй группы), у Хамита Сабитовича, перенёсшего несколько операций, отказали ноги (он с большим трудом передвигается по квартире). Огромную тоску по сыну Риянов-старший старается заглушить рисованием. Отказаться от живописи ветерану не позволяет совесть, ведь это было бы предательством по отношению к сыну, который так хотел видеть отца с кисточкой и красками.

На природу теперь Хамит Сабитович, увы, выезжать не может. Но выход из казалось бы тупиковой ситуации он все-таки нашёл. Попросил сноху Римму принести альбом с фотографиями, сделанными сыном. Красочные снимки навевают тёплые воспоминания. Он смотрит на места, где они бывали с сыном, и старается передать на бумаге ощущения, которые уже когда-то переживал. В памяти всплывают слова Мисгата, его шутки, улыбка… И на душе становится светлее. А ещё стариков согревает мысль о том, что совсем скоро у Мисгата появится внук, а у них – пятый правнук. Жизнь продолжается…