Десант космонавтов в Стерлитамаке

- Чем конкретно занимаются космонавты на орбитальной станции? Или это военная тайна?

- Это не может быть военной тайной хотя бы потому, что я летал двадцать лет назад. Самая сложная работа, которой мы занимались на орбите, это сборка космической фермы «Софор». Софор - это очень прочное дерево, которое растёт в пустыне. Мы с командиром корабля Сергеем Крикалёвым собрали в открытом космосе эту ферму длиной 15 метров. На неё был установлен двигатель массой 800 кг. Благодаря большому плечу фермы стало возможным поворачивать станцию со значительной экономией топлива. При сборке не использовались ни один винт, ни одна гайка. Только втулки из никеле-титанового сплава. Если внутри втулки поставить штырь и нагреть, она принимает необходимую форму и крепко припаивает стык. Мы не только собрали уникальную конструкцию, но и приобрели беспрецедентный опыт строительства в космосе больших сооружений.

Много было и других экспериментов. Например, испытывали специальные плавильные печи, которые работали за счёт солнечных батарей. С грустью приходится констатировать, что такие эксперименты - в прошлом…

- Почему? Ведь мы снова на коне. Американцы летают на наших кораблях. Разве это не долгожданный прорыв в негласном соперничестве с ними?

- Ни в коем случае. Это не победа российской космонавтики, а лишь временные трудности американцев. Но они уже создали новый корабль Х-37В, разрабатывают новые образцы космической техники. А мы же работаем на технике, созданной ещё при Королёве, лишь слегка модернизированной. Да, у нас осталась своя наука. У нас есть 4 модуля на международной космической станции массой более 300 тонн. Но хотелось бы, чтобы на финансирование экспериментов выделялось больше средств. Россия, к примеру, на МКС не имеет права проводить эксперименты в интересах национальной безопасности. А американцы такое право имеют. Мы не в равных условиях. Сегодня мы в большей степени обеспечиваем работу американских астронавтов.

- В перспективе можем остаться у разбитого корыта?

- Я бы так не сказал. Надеюсь, что всё-таки будут новые решения, новые задачи. Придёт день, когда мы снова сможем сказать, что мы - лучшие в космосе. Надеюсь, когда-нибудь создадим свою станцию, которая будет работать в интересах национальной безопасности страны.

- А что вы думаете о перспективах развития китайской космонавтики?

- Они осваивают космос семимильными шагами. Собирают свой ГЛОНАСС. Уже начали осваивать Луну беспилотными средствами. Впервые привезли своих тайконавтов на Международный планетарный конгресс участников космических полётов, который прошёл в Москве с 5 по 10 сентября. Но никакого взаимодействия с китайцами в деле исследования космического пространства не будет. Они идут своей дорогой, опираясь на опыт россиян, американцев, европейцев.

- Космонавтам приходится по многу месяцев находиться в замкнутом пространстве. Были ли у вас проблемы с психологической совместимостью?

- Когда я летал в космос, я ничего про гороскопы не знал. Это потом выяснилось, что мы с Сергеем Крикалёвым - Девы. Мы, два трудоголика, работали на станции душа в душу. Никакой психологической напряжённости не было. Мы были единым экипажем. В этом смысле мне повезло.

- А почему вас на станции заменили казахским космонавтом?

- Действительно, мы вылетели в мае 1991 года, я вернулся 10 октября с двумя исследователями. А Сергей оставался ещё на полгода, как было предусмотрено программой полётов. Дело в том, что во время полёта изменили программу. Горбачёв договорился с Назарбаевым, что будет запущен казахстанский космонавт. индивидуалки краснодара трансы. Но денег на новый корабль не было, и приняли решение заменить бортинженера казахским космонавтом.

Я стал последним советским космонавтом. Мне последнему вручили звезду Героя

Советского Союза. А Сергей стал первым Героем Российской Федерации. Он вернулся в марте 1992 года.

- Что вы чувствовали в космосе в дни августовского путча 1991 года? Ведь получилось так, что улетели вы из одной страны, а прилетели, по сути, уже в другую. Во всяком случае, Крикалёв - уж точно.

- Конечно, мы переживали с Сергеем за судьбу страны во время ГК ЧП. Из ЦУПа никакой информации не поступало – не хотели нас расстраивать. Но на станции была радиостанция УКВ. Радиолюбители нам всё рассказали. А мы не подавали виду, что что-то знаем… Что это мы всё о грустном!

- Ну что ж, давайте о весёлом. Одна из коронных шуток Михаила Задорнова - будто американцы потратили миллион долларов на авторучку, которая бы нагнетала давление на пасту. И очень удивились, узнав, что наши как писали карандашами, так и пишут…

- Это мы ему рассказали. По крайней мере, сами американцы нам говорили, что в разработку «космического» стержня для ручки было вложено более миллиона долларов. И действительно, очень удивились, когда узнали, что русские простыми карандашами пишут. А какая разница? Тебе же в космосе юридических документов не подписывать. Но самое смешное, что, как оказалось, в невесомости нормально пишет и обычная паста. Без всякого внешнего давления. Этот курьёз можно рассматривать как наглядное свидетельство разницы масштабов финансирования у нас и у них. Они не знают, на что деньги тратить…

- Сначала принимали водный душ. Дело это непростое. Космическая душевая - это такой большой цилиндр, в котором создаётся сильный поток воздуха, чтобы прогонять воду в условиях невесомости. Но поток не должен быть сильным, иначе будет ветер. Надеваешь маску со специальной трубкой подачи воздуха. После помывки приходится, как собаке, встряхиваться: в невесомости же вода не стекает. Капельки разлетаются по станции. А это тоже очень опасно. Водные шарики будут летать в невесомости и если во время сна, например, попадут в дыхательные пути, можно захлебнуться.

Потом этот душ ликвидировали и приспособили под сауну. Нагреваем воздух до 90 градусов. Пятнадцати минут достаточно. А моемся специальными полотенцами. Одно - пропитанное горячей водой, другое – холодной. Космонавты, что летали после нас, уже привозили с собой берёзовые веники…

- А как же листочки, которые отрываются?

- Сверху дует воздух, снизу пылесосом засасываются.

- Попадает в специальные очистители и используется повторно. Её даже можно пить.

- Расскажите о своей семье.

- Ну, здесь я не идеал. От первого брака у меня сын. Кстати, когда я полетел в космос, ему было 12 лет. А сейчас он уже 6 лет как лётчик-испытатель КБ им.Сухого. Испытывает новейшие самолёты.

В 91-м, когда я улетал, шампанское стоило три рубля с копейками. Когда прилетел – уже двенадцать рублей. Я за полёт получил 15 тысяч рублей. В советские времена на эти деньги можно было купить «Волгу» - самую дорогую машину отечественного автопрома. А нам этих 15 тысяч не хватило покрыть долги - жена назанимала, чтобы стол накрыть.

Когда я поступил в академию Генштаба, она не захотела переезжать в Петербург из квартиры в Звёздном городке. Академия давала возможность иметь какую-то перспективу в военной службе. Словом, мы по-доброму, тихо-мирно расстались. От второго брака у меня четверо детей. Второму сыну тринадцать, он учится в восьмом классе. Потом друг за другом родились три дочери. Я счастлив. Приходишь домой, и все девчонки на меня вешаются. Это так дисциплинирует! Я не могу прийти домой, выпив. Или выкурить сигарету. Это так здорово - осознавать, что тебя дома ждут. Что есть ради кого жить. А с первой супругой и с сыном мы поддерживаем хорошие отношения.

- С чем связана ваша учёба в военной академии? И чем вы сейчас занимаетесь?

- Я уже пять лет представляю интересы Казкосмоса. Это Казахстанское космическое агентство. Возглавляет его Талгат Мусабаев. Сто процентов акций агентства принадлежат казахстанскому правительству. Так что я работаю на казахстанский космос.

- Ваши сыновья не собираются пойти по стопам отца?

- Что касается старшего сына, он свой выбор уже сделал: окончил лётное училище и стал испытателем. В своё время получил приглашение в отряд космонавтов, но отказался. Я ведь тоже был лётчиком-испытателем. Эта профессия, на самом деле, даже более опасная, чем космонавтика. В то же время - более самостоятельная и творческая.

- Ваши впечатления о нашем городе.

- Думаю, таких регионов, как Башкортостан, в России нет. Удивительно, что за занятия в спортшколе, в Доме пионеров никто ни копейки не платит. В Западном округе Москвы, где я сейчас живу, у моих детей таких возможностей нет. Я за всё должен платить. За учёбу детей в общеобразовательной школе - тоже. Иначе мои дети там не будут учиться.

- Наверное, какая-нибудь элитная школа?

- Обыкновенная общеобразовательная школа с углублённым изучением английского языка. Семь лет назад вступительный взнос там был 75 тысяч рублей. Когда пошла в школу вторая дочка, затребовали 150 тысяч. Сейчас уже триста тысяч надо отдать, чтобы ребёнка устроить в школу. Есть одна бесплатная школа, но это далеко. Туда каждый раз не наездишься.

Так что я просто в восторге от увиденного здесь. Не хотелось даже уходить из спортивного зала. Вспомнил детство, когда мы так же занимались бесплатно. Я по-доброму завидую вашим детишкам.

- Вам приходилось контактировать с космонавтами, которых обучали для полётов на нашем челноке «Буран»?

- Я сам из их числа.

- Тогда вы должны были знать нашего земляка Урала Султанова.

- Урал Назибович Султанов – мой друг. Он закончил Харьковское лётное училище на семь лет раньше меня. Мы вместе проходили космическую подготовку. Мы оба - из лётчиков-испытателей. Может, благодаря ему и его коллегам меня и отобрали в «бурановскую» группу. Но поскольку программа запуска «Бурана» не была реализована, меня перевели в группу подготовки космонавтов на станцию «Мир». Сейчас в нашей делегации, прибывшей в Башкирию, - пять космонавтов и У.Н.Султанов.

- Как сложилась его судьба?

- Он живёт в Москве, в Жуковском. Мы с ним постоянно встречаемся.

- Султанов, наверное, уже не полетит в космос?

- Наверное, нет. Ему уже за шестьдесят. Но у него удостоверение космонавта есть.

- Как вы думаете, из Башкирии будут космонавты?

- Думаю, обязательно. У детей, с которыми мы встречались, – такой живейший интерес в глазах. Не то что в московских школах. Там у детей другие интересы, другие жизненные цели и задачи. Особенно у старших ребят. Все нацелены на Запад: окончить школу - и скорее уехать, выучиться - и остаться там.

А тут… Даже когда едешь по вашему городу, видно, что есть хозяин. Клумбы, цветы, Вечный огонь… То, что мы видели в Уфе, в Стерлитамаке, вселяет надежду: в такой глубинке и вырастет новое поколение, которое возродит нашу страну. Которое не будет смотреть на Лондон, на Вашингтон, а будет работать во благо своей родины. Я здесь получил хороший заряд бодрости и оптимизма. С чем и уезжаю из вашего города.