С шашками наперевес

Споры о национальном составе легендарной 112-й Башкирской кавалерийской дивизии не утихают по сей день. Предыстория её создания была такова. После огромных потерь, понесённых Красной армией в первые месяцы войны, остро встал вопрос о дополнительной мобилизации. В национальных республиках проживало немало граждан призывного возраста. Но у многих были проблемы с русским языком. Обучать их не было времени. Тогда и было принято решение о создании национальных формирований. Кроме того, одеть, обуть и снарядить их должны были местные власти, что имело тогда для нашей небогатой страны большое значение. Постановлением Государственного комитета обороны от 13 ноября 1941 года надлежало сформировать 2 кавалерийские дивизии в Башкирской АССР и по нескольку дивизий и бригад в Туркменской, Узбекской, Таджикской, Казахской, Киргизской союзных республиках, а также в Калмыцкой, Чечено-Ингушской, Кабардино-Балкарской автономных республиках. Кстати, постановление не коснулось других республик. Например, Татарской АССР, что говорит о том, что вопрос с русским языком там стоял менее остро.

На момент создания 112-й Башкирской кавалерийской дивизии башкиры в ней составляли 81,4 проц., татары – 14,5 проц., русские – 3,3 проц. и менее 1 проц. людей других национальностей. Другое дело, что после больших потерь во второй половине декабря 1942 – начале января 1943 года (погиб и сам командир генерал М.Шаймуратов), дивизия пополнилась призывниками из других регионов страны. Изменился и национальный состав.

Братья Калькины

Было в дивизии немало русских из Башкирии. Один из них – уроженец деревни Денисовки Стерлибашевского района Егор Степанович Калькин. К тому времени он уже успел повоевать в финскую. Затем сражался под Москвой. Был ранен и отправлен домой на лечение. Здесь-то и встретил брата – кавалериста Андрея, который тоже долечивался дома. Когда в 1942-м их снова призвали на фронт, обоих определили в кавалерию. Так они и попали в 112-ю дивизию.
«До этого верхом ездить, конечно, доводилось, – вспоминал он потом, – но шашкой помахать пришлось лишь на фронте. А как же, всю войну махали. На ночлег нарубишь шашкой еловых веток – и спать. Не на снегу же зимой ночевать».
Дивизия – одно название. А уж на передовой, в стрелковом полку, народу больше наберётся. Зато Героев Советского Союза она дала больше, чем в других стрелковых дивизиях, – 78. Ещё пятеро стали полными кавалерами ордена Славы (приравнены к Героям СССР). В марте 2020 года командиру дивизии генерал-майору М.Шаймуратову посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

За годы войны дивизия получила звание Гвардейской, была награждена орденами Ленина, Красного Знамени, Суворова и Кутузова 2-й степени. За освобождение г.Чернигова стала именоваться Черниговской. Только приказами И.Сталина дивизия 15 раз особо отмечалась среди отличившихся частей. Егор Степанович служил во втором полку под командованием полковника Фондеранцева. К концу войны был знаменосцем полка. А брат – помощником командира взвода.
В боях за хутор Красный Яр под Сталинградом этот полк уничтожил большую часть гарнизона противника, состоявшего из четырёхсот пехотинцев и ста лётчиков, захватил в плен 50 гитлеровцев, 120 машин, 30 мотоциклов, штаб противника вместе с оперативными документами, две мощные радиостанции, склад с продовольствием и горючим. Взятие хутора ослабило оборону противника и позволило двум дивизиям корпуса перейти в наступление.

В Германии под Калькиным убило лошадь. «Жалко её было, – вспоминал Егор Степанович. – Монгольской породы была: маленькая, выносливая, умная. Когда надо – ложилась, вставала, всё понимала с полуслова. Как человек».

«Рогатые» кавалеристы

Когда кавалеристы вступили в Восточную Пруссию (ныне Калининградская область), гитлеровская пропаганда распустила слухи о дикой дивизии с рогатыми варварами. В сёлах – ни души. Только какой-нибудь старик, которому нечего терять, встречал со шнапсом и шпиком. Поднесёт, сам выпьет (дескать, не отравлено). Доходило до смешного. Когда Калькин лежал в госпитале с третьим ранением, девочка из местных всё выспрашивала у бойца-поляка (он знал немецкий), где у него рога.

Возможно, легенду о «дикой дивизии» породили несколько сотен кавалеристов из Тувы (тогда ещё отдельного государства, которое вплоть до 1944 года не было в составе России). Тувинцы действительно прославились беспощадностью к врагу. Они никого не брали в плен. Немцы их прозвали «чёрной смертью». В 1944 году, когда война приблизилась к границам Европы, Сталин отозвал их с фронта.
В своём последнем бою Егор Степанович с десятком конников был отправлен зачищать «бока» – обеспечивать безопасность вдоль дороги, по которой двигалась дивизия. Командир отделения, молоденький лейтенант из Ташкента Выборнов, старался держаться возле стрелянного Калькина. Советовался с ним. «Стой сзади, – отвечал тот. – Ты должен командовать, а не стрелять». Во время такой зачистки они нарвались на дом, где обедали человек сто немцев. Не зная, сколько их, обложили со всех сторон и открыли огонь. Выбегавших в лес косили очередями. Его прошило сразу четырьмя пулями. Одна разорвала шапку, вторая раздробила кисть руки до костей. Третьей разнесло вдребезги автомат, а четвёртая попала в ногу по касательной.

«Беги в часть, зови подмогу!» – приказал ему лейтенант. Весь в крови он прибежал. Пригнал две тачанки, которые разнесли немцев из пулемётов. За этот бой его и лейтенанта (он тоже был весь в крови) представили к наградам. Боевой путь кавалериста Калькина был отмечен орденом Отечественной войны, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», благодарностями Верховного главнокомандую­щего и юбилейными медалями. После войны он трудился на лесоторговой базе, вырастил троих детей. Из пятерых братьев Калькиных с войны вернулись трое. Остался жив и Андрей, с которым Егор воевал в кавалерии.

Отец и сын Гайнуллины

Когда началась война, Галиахмету Гайнуллину было шестнадцать. Больше всего он переживал за то, что не успеет повоевать. И завидовал отцу, которого призвали в 112-ю Башкирскую кавалерийскую дивизию. Провожая его, наставлял: «Возвращайся скорее с орденом». Напрасно волновался. Войны хватило не только ему, но и тем, кто моложе. В 1943-м Галиахмета призвали в пехоту. Был и автоматчиком, и миномётчиком, и артиллеристом. Даже танкистом успел повоевать. Однажды в бою севернее Волынска он увидел конников. Удалось поговорить. Оказалось, из Башкирии. «Отца моего, Валиахмета Гайнуллина, из деревни Мулдаш Учалинского района не видели?» – только и успел крикнуть им. Ответить в горячке боя конники не успели. На том и расстались. А дня через два Галиахмета прямо с огневой позиции вызвали в штаб. Командир их 274-й стрелковой дивизии лично вручил ему его первую боевую награду, медаль «За отвагу», и, по-отечески похлопав по плечу, сказал: «А к тебе гости, сынок». В темноте блиндажа он наконец разглядел своего отца. В тот же день Галиахмета переоформили в 112-ю Башкирскую кавдивизию.
Кавалерия к тому времени отличалась от пехоты только экипировкой и незаменимыми в походах лошадьми. Её преимущество было в бесшумности, мобильности и манёвренности. Туда, где пехота и танк могучий не пройдут, бросали конников. К тому же, в отличие от танков, кавалерия не нуждалась в топливе. Правда, нуждалась в овсе. По нормативам каждой лошади его полагалось пять кило в день. За неделю конники преодолевали до 500 километров, что было не под силу ни стрелковым, ни танковым корпусам.

К концу войны кавалерийские дивизии включали в себя не только конные полки, но и танковый, противотанково-истребительный, дивизион «Катюш». В каждом кавалерийском полку воевали по две артиллерийских и одной миномётной батарее.
«После небольшого отдыха 112-я дивизия (к тому времени переименованная в 16-ю) перешла через р.Буг к городу Хелм и стала окружать польский город Люблин, – вспоминал Галиахмет Валиахметович. – В одном из боёв расчёт наших «сорокопяток» расстрелял колонну немецких бронетранспортёров».

То, что немцы боялись «рогатых» конников, –понятно. Странно, что наших кавалеристов панически боялись поляки. Видно, свежи были у них в памяти казачьи рубки двадцатых годов под Варшавой... Спустя четверть века, в начале сорок пятого, башкирские конники в форме кубанских казаков освобождали от немцев Варшаву. Довелось кавалеристу Гайнуллину освобождать и польский город Лодзь.
В ночь с 14 на 15 апреля 1945 года земля содрогнулась от взрывов. Началась знаменитая Берлинская операция. К утру конники переправились через Одер.

Запомнилось, что весь плацдарм был перепахан артиллерией на глубину в 5-6 километров. И ни одного немца, ни одной единицы техники. Они успели вывести из-под удара свои войска. Зато потом ударили по нашим. Но наши успели бросить в образовавшийся прорыв кавалерию. 24 апреля конники были уже на северной окраине Берлина. В последнем бою младший сержант Г.Гайнуллин потерял своего товарища, с которым с берегов Волги дошёл до Берлина. Снайперская пуля прошла в нескольких сантиметрах от Галиахмета Валиахметовича и сразила друга.
Боевой путь кавалериста Галиахмета Гайнуллина отмечен орденами Красной Звезды и Отечественной войны I степени, медалями «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», «За отвагу». В мирные годы к ним добавилось немало юбилейных наград. А легендарная Гвардейская 16-я Черниговская, орденов Ленина, Красного Знамени, Суворо­ва, Башкирская кавалерийская дивизия, пройдя славный путь от Сталинграда, закончила войну западнее Берлина в Бранденбурге.