Афганская эпопея жителя Стерлитамака капитана Куликова

«Товарищ старший лейтенант, здесь что-то нечисто», – насторожился один из бойцов. «Вижу», –
ответил командир, с тревогой вглядываясь в пустынные улицы городка. Было от чего встревожиться. Город Чарикар будто вымер. Даже птицы притихли. На улицах ни души. Дуканы (мелкие лавочки и закусочные) на замках. Куликов подозвал пробегавшего мимо мальчишку. На ломаном фарси спросил: «Бача! (мальчик). Где народ?». Из ответа мальчишки выходило, что в городе хозяйничают душманы.

Они не заставили себя долго ждать. Вскоре на площади появился грузовик с боевиками. Они кричали, размахивая автоматами, направляли оружие на БТР. А один из них то и дело целился из гранатомёта. «Если шмальнёт – разнесёт бронник! – мелькнуло в голове Алексея Геннадьевича. – Их человек тридцать, а нас пятеро. Шансов у нас ноль…». Но всё же скомандовал бойцам: «Не стрелять!». Война нервов продолжалась минут десять. Наконец, покружив, душманы укатили прочь. Обошлось без стрельбы и потерь.
Казалось бы, офицеру тыловой службы в Афганистане ничего особенного не грозило. В действительности, за два года и 36 дней службы, его судьба не раз висела на волос­ке. Порой ему чудом удавалось выпутаться из безвыходных ситуаций без единой царапины. Под тем же Чарикаром почти в упор трижды по их бронетранспортёру стреляли из гранатомёта. И всё мимо. Одна граната взорвалась под колесом. Вторая пролетела над головой. Третья разорвалась сзади. В другой раз два гранатомётных выстрела были направлены в танк, в котором он находился в тот момент. И опять, к счастью, мимо.

Он словно был заговорённым. Однажды колонна с грузом попала в очередную засаду в районе Баграмского поворота. На помощь им выехал комендантский экипаж под командованием старшего лейтенанта Куликова. Прикрывая колонну, экипаж вёл огонь по душманам. И только когда душманские пули зацокали по люку БТРа, за которым вёл огонь Алексей, он нырнул вовнутрь. У одного из бойцов началась истерика. Но обошлось. Когда бой закончился, новенький БТР оказался «измочаленным»: все колёса пробиты, остались следы пуль на броне, антенна «обгрызана» пулями, но опять – без потерь!

Алексей родился в Томске. Детство сына офицера прошло в военных городках. После школы вопрос куда поступать для него не стоял. В 1983 году окончил Вольское высшее военное училище тыла им. Ленинского комсомола и был распределён в Монголию. Но уже в начале 1984-го в бригаду пришла разнарядка на одного офицера для службы в Афганистане. Из четырёх батальонных начальников служб бригады материального обеспечения выбор пал на него – молодого коммуниста, холостого, энергичного лейтенанта.
«Очень хорошо! – обрадовался начальник политотдела бригады, услышав его согласие. – Ваше последнее желание». Куликова смутило слово «последнее», но виду не подал. Никаких пожеланий у него не было. Написал рапорт под диктовку. И со всем имуществом, уместившимся в небольшом чемоданчике, убыл из Монголии в Афганистан через Советский Союз.
Ранним утром 22 августа 1984 года аэродром столицы Афганистана встретил его 30-градусной жарой, гулом взлетающих и садившихся самолётов и вертолётов. Где-то в горах что-то грохотало. Через пару дней его отправили на север страны, в небольшой городок Пули-Хумри, в центр провинции Баглан, где располагался большой гарнизон советских войск. Добирался «на перекладных». Сначала самолётом до Кундуза. Там сел в попутный до Пули-Хумри вертолёт, получил парашют и услышал напутственное: «Если собьют – прыгай!».
Шла вторая неделя, когда он немытый, небритый, голодный (его ещё даже не успели поставить на довольствие – хорошо, что солдаты в пути подкармливали) добрался до Пули-Хумри. Не успел представиться, как в штабе раздался телефонный звонок. «Отправляйся обратно в Кабул», – скомандовал начальник штаба, положив трубку». «Да я только что оттуда!» – удивился лейтенант. «Ничего не знаю. Тебя затребовали обратно. Иди на диспетчерский пункт. Найдёшь там начальника одной из колонн, который согласится тебя взять – поедешь с ними».
Начальник колонны критически оглядел лейтенанта в очках, в повседневной форме и без оружия, и прикрепил его к одному из опытных водителей. Так он вернулся в Кабул, где его ждала служба в отдельной дорожно-комендантской бригаде.

В их задачу входили непрерывная разведка для выявления моджахедов, сопровождение огневого прикрытия автоколонн при отражении нападения на маршрутах движения, эвакуация убитых и раненых, а также подбитой военной техники, регулирование движения и диспетчерский контроль за движением колонн и другое.
«Наша бригада охраняла колонны от Хайротона (от самой границы) до Пули-Чархи, это чуть южнее Кабула, – рассказывает Алексей Геннадьевич. – Это была своего рода дорога жизни для наших войск в Афганистане. Всё: боеприпасы, горюче-смазочные материалы, продовольствие, вещевое имущество, запчасти и даже товары для военторга – везли из Союза. Обратно вывозили подбитую технику. А наш батальон, что входил в состав бригады, обеспечивал проход с Южного склона перевала Саланга до Кабула и южнее. Даже если мы в этот день не сопровождали колонны, в случае нападения выезжали на помощь. Опасность исходила не только от боевиков. Тоннель на перевале Саланг очень длинный – 2,7 км
на высоте 3,4 км над уровнем моря. Если машина заглохнет, случалось, бойцы задыхались в пробке. В целях безопасности через перевал было организовано реверсивное движение: через день колонны шли туда и обратно. Перед въездом в тоннель проводился инструктаж, и весь личный состав обеспечивался фильтрующими патронами к противогазам для защиты от угарного газа. На входах несли службу комендантские, медицинские, химические и технические посты с тягачами и пожарными машинами…».
Ввод в состав 40-й армии 278-й дорожно-комендантской бригады для организации дорожно-комендантской службы на маршруте Хайратон – Кабул – Пули-Чахри в 516 километров не только улучшил обеспечение армии, но и сохранил жизни многих наших бойцов. Число дорожно-транспортных происшествий сократилось в 3,5 раза, а объём перевозок вырос на 20 процентов.

Тыла как такового в Афганистане не было. Не зря же бойцы ласково прозвали баталь­он, в котором служил старший лейтенант Куликов, «контуженным» из-за постоянных боестолкновений с моджахедами. О жестокости этих боёв можно судить хотя бы по тому, что потери батальона в Афганистане составили около тридцати человек. Но ни разу бойцы не вышли из боя до полного вывода колонн из зоны огня.

Однажды Алексей чуть не попал в плен. Ситуация оказалась сколь драматичной, столь же и нелепой. В контролируемом нашими войсками Джабаль-Уссарадже на трассе, куда его с бойцом-радистом высадили на дежурство, вдруг нагрянули человек 15 бородачей с автоматами. Не спеша поели и прямиком направились к советскому офицеру. Завязалась «душевная» беседа. Один из жителей кишлака, знавший русский, перевёл: «Они хотят тебя забрать с собой. Это люди Ахмад Шаха Масуда». Один из душманов уже тянулся к его автомату: «Командор, хороший у тебя автомат». У Куликова был модернизированный, под патрон 5,45. «Хороший, – ответил тот, стараясь держать себя в руках. – А у тебя?». «У меня египетский», – сказал моджахед, кивнув на свой, под патрон 7,62. «У меня китайский, – отозвался другой. – Ну что, командор, пошли? Будешь почётным гостем Ахмад Шаха».
Тут кто-то из местных привёл бойца Царандоя (Министерства внутренних дел Афганистана). Тот им что-то сказал, душманы переглянулись и ушли.
«На следующий день мы устроили им засаду. Но они больше там не появились», –
подытожил рассказ Алексей Геннадьевич.

– А как вы попали в Стерлитамак?
– После года службы в Афганистане предлагалось выбрать два военных округа для службы в Союзе. Я выбрал Приволжский (потому что мама с Поволжья) и Московский (отец из Москвы). Направили в Приволжский. В Куйбышеве, где находился в то время штаб Приволжского военного округа, обещали подыскать «лучшее место». Подыскивали долго. Наконец предложили: «Поедешь в Стерлитамак, в 75-й Краковский топогеодезический отряд». Я знать не знал никакого Стерлитамака, но смутило меня другое. Мне ближе и понятней были армейские термины: взвод, рота, батальон, полк, дивизия… А тут какой-то отряд. Так я оказался в Стерлитамаке.

Алексей Геннадьевич вышел на военную пенсию в 1999 году. И более двадцати лет проработал в рекламном бизнесе, главным инженером сантехнического предприятия, инженером Стерлитамакского театрально-концертного объединения. Как он сам говорит: «Работу охранником не воспринимаю как работу. Охранять тумбочку не по мне».
Грудь капитана в отставке, ветерана военной службы, ветерана труда Российской Федерации Алексея Куликова украшают медали и знаки. Но предметом своей гордости он считает солдатскую медаль «За отвагу». Потому что получил он её как боевой офицер. Не зря же эту медаль высоко ценили даже фронтовики.

Фото из личного архива Алексея Куликова.