Трон для совы и бусы для синиц

Зачем человеку понимать пернатых?

– Соня, Сонечка, ну поешь. Вот ведь охламонка, – журит человек в чёрных кожаных перчатках большую пушистую сову. Он крепко держит её за когтистые лапы и раскрывает ей клюв. Сова беспокоится, не понимает своего счастья, а когда всё-таки съедает кусочек мяса, блаженно замирает на руках у человека. Величественно моргая большими чёрными глазами, неспешно глядит по сторонам с нескрываемым любопытством. Если птицы бывают счастливы, то, может быть, это один из вариантов?

Визитка

Валерий Иванович Жарков – орнитолог, герой многих наших публикаций. Сын ветеринарного врача, сначала он получил техническое образование, потом стал биологом. Много путешествовал по стране. Орнитолог выхаживает птиц, пострадавших от соседства с человеком. Ведёт просветительскую работу: даёт интервью СМИ, встречается со школьниками в детском экологическом центре. В 70 лет он по-прежнему реализует свои смелые планы – как технарь и как орнитолог.

ПРО ХОД ВЕЩЕЙ

«Ступай мягко по весне: мать-земля беременна». В Заашкадарье эту пословицу не просто вспоминаешь – она отзывается в каждом шаге.

– Ребёнком я жил в Сталинграде, и мы, мальчишки, с каждой прогулки приносили находки: оружие, патроны и всякое воинское снаряжение – земля была сплошь нашпигована прошедшей войной, – вспоминает Валерий Иванович.

Теперь под тающим снегом у его дома зреют события, важные для извечного хода вещей: ярко-зелёная трава, первые цветы и обещание щедрого урожая, если хозяева не будут лениться. Сливы и яблони и сейчас при деле, вернее при съедобных бусах: всю зиму и холодную весну на суровые красные нитки на ветвях орнитолог нанизывает кусочки сала – угощение для синиц. Рядом с деревьями – сетчатый вольер, похожий на терем. В нём деревянный табурет – «трон» для крупных хищных птиц. Сейчас тот редкий момент, когда вольер пустует: обычно он занят пациентами. Птицы разбиваются об оконные стёкла, рвут крылья об электропровода, попадают под колёса автомобилей, отравляются удобрениями и ядохимикатами. Раненых птиц привозят к Жаркову на лечение со всего юга республики. Для их удобства он сейчас строит просторную «гостиницу» – модульный вольер.

Бережное отношение к жизни делает дом Жарковых центром притяжения пернатых, хвостатых и четвероногих.

– Не воображайте, – отвечает хозяин на преданное гавканье Дружка и Моськи (красивые и взрослые, они щенками были подброшены к его дому). – Котята и кошки сами к нам приходят и остаются. Например, Муська пришла к нам от соседа. Котёнком она была страшненькая, похожа на бультерьера, нос горбатенький. Уже 13 лет у нас живёт.

Пробирается в дом рыжий, нахального вида, кот. На крыше бани серый бугор – лодка на случай половодья.

– Ни разу её не испробовал, с 2001 года нас не затапливало. И на этот раз, похоже, обойдётся. Хотя зима была настоящая: мальчишки с этой крыши на снегоходе съезжали.

Мальчишки – это внуки и их друзья: всю зиму они чистили лопатами двор, а снег возили в корыте на огород. До сих пор там можно играть в Антарктиду. Впрочем, 7-летнему Валере и его приятелям интереснее с дедом в гараже – ремонтировать раритетные «Волги». Жарков мечтает снабдить надёжным автопарком всю семью.

Следуя природному ходу вещей, сыновей и дочку Валерий Иванович с супругой назвали в честь родителей, а те по тому же неписаному правилу дали имена своим детям. Забота о живом стала самой верной традицией большой семьи:

– Вот дедушка выпускает полярную сову Софу: он вылечил ей крыло, – второклассник Данила на основе дедушкиного фотоальбома и собственных впечатлений каждый год готовит научно-исследовательские работы на школьные конференции. – А это лебедь-шипун: кто-то подобрал его обессиленным и содержал в помещении с бетонным полом. Лебедь стёр лапы до костей и не мог стоять на ногах. А у дедушки выздоровел и свободно бродил по огородам. Этого дикого утёнка поймали мальчишки – дедушка его выходил, он гулял у него в тюльпанах. А вот ястреб: у него шея была сломана, он в корсете из поролона прожил два или три месяца – жаль, спасти его не удалось.